Мигнул зеленый индикатор, и крышка откинулась в сторону. Завидев склонившегося над ним Бобби, Рэйн вяло улыбнулся.
— Аллерт, чего орешь? — снисходительно спросил хирург. — Только не говори, что у тебя клаустрофобия. Как ты в десантной капсуле мозгами не поехал?
В ответ Рэйн хмыкнул. Десантная капсула совсем другое: сидишь в позе эмбриона, следишь за командной строкой на визоре и молишься, чтобы во вражеском ПВО служили недоумки. А здесь проклятый медицинский сканер с крышкой. И по форме на гроб похож, и воспоминания… Лаборатория. Вязкий биогель во рту. Он стекает в глотку, скользкой пленкой покрывает кожу, вливается через ноздри и наполняет легкие; он отдает соленым отчаянием. Вспышки. Их много. Они исходят от десятков мониторов и механических щупалец, которые рвут тело. Скальпели срезают кожу, тонкими ломтями снимают мышцы, вытягивают сухожилия. А где-то рядом черная бездна с чужими голосами…
Рэйн выскочил из капсулы сканера и рванул к умывальнику. Открыл кран и сунул голову под ледяную струю. Дышать стало легче, в груди поостыло.
— Держи. — Бобби протянул белоснежное полотенце, от которого веяло антисептиком. — Думал, ты блевать будешь.
— Даже не собирался, — соврал Рэйн, и взъерошил черный ежик, стряхивая капли. — Как с результатами? Есть что-то на сканере?
— Сейчас сам увидишь. Одевайся, жду в кабинете.
Просунуть ногу в штанину удалось не сразу и Рэйн понял, что все еще дезориентирован. После сканирования это нормально — убеждал он себя. Все из-за лошадиной дозы «просветки», которой накачал Бобби. Глюки тоже из-за лекарств. Не было никакой лаборатории, не было воспоминаний, это всего лишь отходняк.
Бобби он застал в кабинете — так хирург называл угол с тремя дисплеями, на которых красовались человеческие органы. Все светилось и пестрило надписями. Завидев цифровую анатомию, Рэйн одернул футболку — белый трикотаж прилип к мокрой от пота спине. Сейчас придется посмотреть правде в глаза и выяснить: где глюки, а где мерзкая истина.
— Признаться, я такого никогда не встречал. Это уникально, — Бобби ткнул на дисплей, на котором светились контуры человеческого тела. Внутри разноцветными извилинами тянулись вены, нервы и сосуды, пульсировало сердце.
Бобби любовно поглядел на центральный дисплей, где мерно вращался мозг с сеткой нейронных связей и змеились спирали ДНК:
— Тот, кто это сделал, настоящий гений. Во всем ОСП единицы таких профессионалов, и с полнейшим восторгом заявляю: этот человек — бог.
— Богиня, — поправил Рэйн, на что Бобби недоверчиво поднял бровь. — Да, женщина. Я почти ничего не помню после пробуждения, но ее лицо как сейчас стоит перед глазами. С легкостью ее в толпе узнаю, только имени не помню. Оно крутится на языке, а потом бесследно пропадает, будто его стерли из моей памяти и теперь этот поврежденный сегмент постоянно сбоит.
— Жаль, — сказал Бобби, и снова уставился на дисплей. Помолчав, и пощелкав пальцами по меню, он продолжил: — В Черной клинике тебя осмотрели поверхностно, я копнул чуть глубже. Твое тело нашпиговано синтетикой. Все, кроме мозга. Таких материалов я никогда не встречал, ни один врач не отличит тебя от обычного человека, пока в мощнейший сканер не засунет, или…
Хирург умолк на полуслове, взгляд скользнул куда-то в сторону.
— Или в морге не вскроет, — продолжил Рэйн. — Бобби, говори как есть, не нужно меня ограждать. В петлю не полезу — это скучно и чертовски не амбициозно.
Улыбнувшись, Бобби похлопал его по плечу. От Рэйна не ускользнуло облегчение, с каким друг принял его слова: он приосанился, и теперь улыбка отражалась в глазах, а не являла собою образчик профессионального сочувствия. Рэйн всегда подмечал такие мелочи, а Бобби умел прятать эмоции. На поле боя гибли люди, десятки раненых вопили в предсмертной агонии, еще десятки блуждали в наркотическом бреду ультраметадона, а Бобби Джонс с улыбкой латал раны. Шутил и пытался подбодрить; находил доброе слово для каждого. Он хороший врач, хороший друг, и никчемный лжец. Его веселое: «Радуйтесь! У вас все конечности на месте!» никуда не годилось, ибо за ним пряталось горькое: «Парень, ты умираешь».
Этот случай не стал исключением.
— Объясни доступно. Я в умных терминах путаюсь как муха в паутине, и ели начнешь мудрить, то совсем в кокон замотаюсь, — попросил Рэйн, надеясь услышать правду.
— Хорошо. Начну с самого начала и разложу по полочкам, — кивнул Бобби. — За основу взято твое ДНК, не считая некоторых изменений, которые наградили отменной регенерацией. Все органы выращены отдельно и доработаны по сложной схеме для трансплантации. Тебе усилили скелет, каждая косточка покрыта нанопленкой. Грудь защищена легчайшей титановой пластиной. В голове тоже пластина, толщиной в микрон, но довольно прочная. Однако если поймаешь пулю, то будешь истекать кровью; если тебе прострелят башку, то подохнешь. Ты не бессмертен, Аллерт, но необычайно вынослив. В ВКС начальники по десятому кругу заложи ли бы свои гнилые души, лишь бы получить взвод таких бойцов.
— А я командую кораблем, — задумчиво обронил Рэйн и поскреб пальцами щетину.
— Это самое интересное. Думаю, тебя готовили к чему-то, где необходима такая сила, к чему-то… Другому. Поэтому тебе в мозг вживили нейроусилитель. Тело обычного человека его не выдержит; сварится, как только эту штуковину включат.
— Значит, тело не цель, а средство. Цель — нейроусилитель. И как использовать этот компьютер?
— Во-первых, «компьютер» сейчас пашет всего на десять-двадцать процентов, по импульсам видно. А твои способности — в своем роде боевой режим, и как его активировать, пока не знаю. Во — вторых, это не совсем компьютер. Наклони голову, — попросил Бобби.
Рэйн упер подбородок в грудь, шея хрустнула. Юркие пальцы в латексной перчатке прошлись по волосам и остановились на затылке. Бобби надавил на то место, где когда-то крепился передатчик ВКС.
— Чувствуешь легкое покалывание? — допытывался он. — Здесь нечто вроде коннектора. Нейроусилитель к чему-то подключается.
— Значит, мне нужна «розетка»? — усмехнулся Рэйн.
На шутку Бобби не ответил. Лицо побледнело, в глазах читалось сожаление, и Рэйн понял — главного ему не сказали.
Главное он услышит сейчас.
— Рэйн, эта «розетка» тебе жизненно необходима, — медленно проговорил Бобби, стараясь, чтобы каждое слово было услышано. — Твое тело не выдерживает нейроусилителя. Эта дрянь тебя убивает. Постепенно, будто яд. И если не найдем решение…
— Так понимаю, вечная жизнь мне не грозит. Сколько осталось? — спокойно спросил Рэйн, хотя внутри все сжалось, словно от удара хлыстом.
— Год. От силы полтора. Мне жаль, Рэйн, но ты умрешь на больничной койке, и мучения будут адскими. Ты уверен, что стоит геройствовать? Можно вернуться в корпорацию, сдаться и начать сотрудничать. Они все исправят, ты выживешь.
— Принять правила игры, навязанные «Экзо матрикс»? Приползти и клянчить право на жизнь?
