Вскоре в комнату влетел тот самый Федерико, запыхавшийся и взмокший. Рэйн покосился на человека, который мог себе позволить заставить ждать самого Даркуса. Ничем не примечательный тщедушный очкарик, такого легко спутать на улице со столбом или даже с мусорным баком — столь неприметен и хлипок он на вид. Что в нем особенного? Ответа Рэйн не нашел. Однако настораживал взгляд: он был холодным, пытливым, и будто проникал в самую душу. По выражению лица Инквизитора Рэйн понял, что перед ним сильный менталист. Стало до тошноты неуютно.
— Федерико, узнай, что известно нашим гостям. Только побыстрее, у меня дел невпроворот, — приказал Даркус, и снова вернулся к разговору с Джо.
Теперь Федерико делал то, что обычно делают эспиритуалы, обращаясь к своей силе — черпал темную энергию. Он прикрыл глаза, губы‒ниточки растянулись в болезненной улыбке. А через несколько секунд Федерико завопил. Схватился за голову и сложился пополам, продолжая орать.
Пираты переполошились. Даркус взял эспиритуала за плечи и хорошенько встряхнул.
— Santa Muerte! Федерико, что ты видел?
— Этот… — выдохнул эспиритуал и ткнул костлявым пальцем на Рэйна. — Покалеченный хорошо обучен, но сломать могу. Время нужно. Второй — инквизитор. Времени понадобится больше. Но этот… Черное зеркало… У него в голове черное зеркало.
В угольных глазах Даркуса закипел интерес.
— Оставьте нас. Гостей тоже заберите, — приказал он, и когда двери захлопнулись, пристально посмотрел на Рэйна: — Ты хотел рассказать нечто важное. Я слушаю.
Рэйн с досадой обнаружил, что постукивает указательным пальцем по браслету наручников, и заставил себя прекратить. Оставалось надеяться, что Даркус не заметил, иначе сочтет за слабость.
— Меня зовут Рэйн Аллерт. Бывший боец Северного клана, один из командиров, приближенных к Старику Бэйлу. Но все в прошлом. Теперь я сам по себе, и цели у меня другие.
— Решил переметнуться, Рэйн Аллерт? Или как там тебя? — хмыкнул Даркус. — Что ж, обычная практика, и для этого не стоило искать встречи со мной. Но, так понимаю, ты хочешь не просто вступить в Южный клан, а хочешь выторговать для себя местечко пожирнее, и сейчас будешь пытаться втюхать мне брехню о корвете‒призраке. Так ведь?
— Нет, — ответил Рэйн. Пришлось приложить усилие, чтобы в голосе не скользнуло лишней интонации, чего‒то такого, что выдаст неуверенность. — У меня для тебя деловое предложение. Весьма заманчивое предложение.
Даркус искренне рассмеялся.
— Давай вот как поступим: ты перестанешь тратить мое время, а оно дорого стоит, куда дороже твоей жизни, и расскажешь все, что знаешь о корвете‒призраке. И если информация меня заинтересует, то возможно поговорим о делах.
— Я знаю, где находится весь груз, который украли у твоих ребят. Знаю, где сейчас корвет‒призрак и кто его капитан.
— И кто же этот чертов ублюдок?
— Он перед тобой.
Пират хмыкнул и вальяжно пошел к выходу. План Рэйна сыпался на глазах, словно песочный замок под порывом ветра, а стук закрывшейся двери будет равен урагану, который сметет даже фундамент.
— Я могу доказать. Ты сам все увидишь. Прямо сейчас, — спокойно сказал Рэйн, хотя хотелось орать.
Даркус обернулся. По взгляду стало ясно, что запас терпения предводителя Юга безграничен, но лимит, который он отвел кретину по имени Рэйн Аллерт, уже исчерпан.
— Послушай, Даркус, я прибыл на Корсар не просто так, и не просто так искал возможности с тобой встретиться. Это не клоунада, и я не идиот, чтобы пытаться тебя одурачить. Включи хэндком, посмотри, что сейчас творится в космической зоне близ Корсара. Корвет‒призрак там.
— Ты упрям в своем желании умереть, — покачал головой Даркус и включил хэндком.
Высокую фигуру в черном окружили проекции космического пространства. Пыль, кометы…
… и пустота.
Сердце замерло. Отмеряло два глухих удара и снова остановилось. Рэйн исступленно глядел на цифровой космос, не веря своим глазам. «Зевса» нет.
Даркус медленно достал пистолет из кобуры, тихо щелкнул предохранителем и взвел курок. Дуло уперлось Рэйну в лоб.
Рэйн смотрел исподлобья на вороненую сталь; на руку, уверенно сжимающую рукоятку; на палец, скользнувший под скобу; на черноту за спиной Даркуса. Губы сами растянулись в наглой ухмылке:
— Сзади.
Даркус метнул косой взгляд на проекцию и поменялся в лице.
Средь камней и пыли, средь немой черноты и горящих комет, эфемерное «ничего» обретало контуры — в бесконечной прерии расправил крылья серебристый дракон.
— Ты покойник, Аллерт.
— Плевать. Я уже умирал.
Глава 11. Новые и старые боги
«Объект 33» корпорации «Экзо матрикс», спутник Крона Руна, ОСП
Андре никогда не молился. Сколько себя помнил, он ни разу не произнес восхваляющего «DomeniDeus», или преисполненного облегчения и надежд «Amen». Но сегодня все было иначе. Он стоял в кабинете, смиренно опустив голову, и слушал святые слова.
На редкость хриплый и скрипучий голос магистра Ведилона во время молитвы звучал по-иному. Он обретал гипнотическую тональность, свойственную всем без исключения проповедникам, и наполнялся мелодичностью, которая могла бы тягаться с симфониями Месси-Бжинского. Промолчать невозможно, и когда магистр кивал, Андре повторял: «Аминь». И делал это не потому, что ни с того ни с сего уверовал в Творца, или потому, что желал угодить магистру — настроение было таким. Впервые за долгое время Андре искренне радовался. Он предвкушал перемены, способные сделать людей властителями мира, а его имя увековечить в истории. По такому случаю можно и помолиться.
Голос магистра взрывал тишину благословением:
— Per signum crucis de
inimicis nostris libera nos, Deus noster.
In nomine Patris,
et Filii,
et Spiritus Sancti.
— Аминь, — шепнул Андреи открыл стоящий настоле кейс.
Внутри лежал небольшой черный камень, формой напоминающий яблоко. Гладкий, с плавно очерченными линиями, с восково-блестящей поверхностью. Если долго на него смотреть, то кажется, будто камень дрожит и чернота дышит, оживает. Это дрогийский Пепел.
Багряная мантия зашуршала, когда магистр сделал шаг к столу. Мутные глаза с бельмами восхищенно пожирали камень, и Андре подумалось, что руки Ведилона трясутся вовсе не от старости. Это жажда, которую нельзя утолить, от которой нельзя отказаться или сбежать. Жажда власти. Собственно поэтому Андре никогда не посещал месс — больно грешны те, кто претендует на нимб святости.
