Наверное, он от рождения не был рубахой-парнем. Но если бы выбрал иной путь — в нем проявились бы иные качества. Одно можно сказать точно. Жизнь Сталина до революции рисует совсем иного человека, чем его привыкли изображать.
После первой русской революции (1904–1905 годы) партии большевиков как таковой не стало. Одни эмигрировали, других посадили, третьи отошли от революции. Ссыльные фактически потеряли всякую связь с товарищами.
Административно-ссыльный Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) угодил в холодный и необжитой Туруханский край.
Писал Аллилуевым:
«Очень-очень Вам благодарен, глубокоуважаемая Ольга Евгеньевна, за Ваши добрые и чистые чувства ко мне. Никогда не забуду Вашего заботливого отношения ко мне!
Жду момента, когда я освобожусь из ссылки и, приехав в Петербург, лично поблагодарю Вас, а также Сергея, за все. Ведь мне остается всего-навсего два года. Посылку получил. Благодарю. Прошу только об одном — не тратиться больше на меня: Вам деньги самим нужны.
Я буду доволен и тем, если время от времени будете присылать открытые письма с видами природы и прочее. В этом проклятом крае природа скудна до безобразия, — летом река, зимой снег, это все, что дает здесь природа, — и я до глупости истосковался по видам природы хотя бы на бумаге. Мой привет ребятам и девицам. Желаю им всего-всего хорошего. Я живу, как раньше. Чувствую себя хорошо. Здоров вполне, — должно быть, привык к здешней природе. А природа у нас суровая: недели три назад мороз дошел до 45 градусов.
До следующего письма.
Уважающий Вас Иосиф».
История ссылки рисует человека, который, похоже, потерял интерес к революционной борьбе. Ничего не хочет делать. Мало читает. Редко переписывается с товарищами. Дает волю природным инстинктам. Он разленился. После подпольной жизни расслабился. Как ни странно это покажется, даже по-своему наслаждается жизнью — охота, рыбалка, несовершеннолетняя любовница… Потом долго ходили слухи о его внебрачных детях.
С местным жандармом, присланным следить за ним, установил дружеские отношения. Жандарм учил его управлять лодкой.
Начальник охраны вождя генерал Власик записал в дневнике 20 сентября 1948 года:
«За столом т. Сталин рассказал о том, как его сопровождал в ссылку надзиратель, которого он так расположил к себе, что тот дал ему охотничье ружье и отпустил его на целую неделю на охоту, снабдив патронами. Т. Сталин вернулся с охоты, и полицейский был очень доволен тем, что его не подвели. Между ними установилось взаимное доверие»
Не раз, наверное, Сталин с раздражением размышлял о том, что, пока он томится в туруханской ссылке, Ленин с Крупской, да и остальные большевики-эмигранты прохлаждаются за границей — в комфорте и уюте. Настанет время, когда генеральный секретарь презрительно скажет, что его оппоненты, побывавшие в эмиграции, «на самом деле партии не знали, от партии стояли далеко и очень напоминали людей, которых следовало бы назвать чужестранцами в партии».
О Сталине написано так много. Изучен едва ли не каждый его шаг. Но до сих пор остается неясным: а что именно он делал 25 октября 1917 года? Чем он занимался в тот знаменитый день, когда большевики, взяв власть, изменили судьбу России? Описана роль каждого из активных участников вооруженного восстания. Но ничего не сказано о Сталине. Член ЦК партии совершенно не заметен в эти решающие для России дни.
Сталин в 1917 году — вовсе не радикал. Судя по воспоминаниям, совершенно обычный человек, который долго был оторван от нормальной жизни. Вернувшись после февральской революции из ссылки, осматривается, присматривается и вживается в новые времена.
Весной 1917 года он возражает Ленину, который, вернувшись, сразу требует готовиться к взятию власти. А Сталин в это не очень верит. Не знает, что будет дальше. Он вполне умерен. И вовсе не требует наказать членов ЦК Зиновьева и Каменева, которые выступили против захвата власти в октябре. Напротив, вполне к ним снисходителен. А через двадцать лет прикажет обоих расстрелять…
В октябре он становится министром огромной страны. В один день. Совершенно неожиданно для себя. Всего полгода назад он был бесправным ссыльным, зависевшим от благорасположения местного жандарма. Освобожденный февральской революцией, в черном драповом пальто, длинном теплом полосатом шарфе и в странно смотревшихся в Петрограде валенках приехал к тем, кого знал в столице, — к Аллилуевым, на младшей дочери которых вскоре женится. Он был поражен их четырехкомнатной квартирой, особенно медной ванной с горячей водой.
Большевики-революционеры представляли собой группу, не имевшую никакого опыта созидательной работы. Они привыкли только разрушать и ломать. Почти никто из них, включая Сталина, никогда не работал. Они никогда утром не ходили на работу… Большинство не имело никаких организационных навыков. Сталин, как и Свердлов, принадлежал к числу немногих дельных людей. И он — что важно — обладал очень хорошей памятью, помнил всех, с кем когда-то встречался. Да и поумнее был многих товарищей. Потому и смог их обхитрить и обставить.
Никто из подпольщиков до семнадцатого года не предполагал, что в один прекрасный день они внезапно окажутся у руля государства и будут определять судьбу России. А в октябре семнадцатого Сталин внезапно получил пост министра огромной страны.
Конечно, молодой подпольщик часто боялся показаться трусом или недостаточно надежным. Начинающие боевики доказывали друг другу свою храбрость и презрение к врагу… Но главным было твердое убеждение в том, что убивать необходимо во имя высшей цели. Идеология и вера словно выдавали лицензию на праведный гнев. Заповедь «не убий» не применима в революционных условиях. Убийство политического врага — не только необходимость, но и долг.
В 1917 году профессиональные подпольщики, боевики и террористы, организаторы эксов и просто люди с уголовным складом ума, презревшие мораль и нравственность, внезапно оказались у руля государства. Отныне они будут определять судьбу России. Революционеры и подпольщики превратятся в палачей и преступников, которые при советской власти будут безжалостно уничтожать людей.
Войдя в первое советское правительство, Сталин обретает все приятные атрибуты власти. К его услугам машины, помощники, секретари, аппарат, готовый исполнить его указания. Квартира в Кремле. Охрана. И ни с чем не сравнимое ощущение власти над людьми. Он стремительно меняется. Походка, манеры — другие. Просыпается — видимо, дремавшая в нем — тяга повелевать. Точнее, быть повелителем.
В другую эпоху Сталин остался бы малозаметной фигурой. Ему невероятно повезло — он действовал в ситуации, когда политическая конкуренция умирала на глазах. Тоталитарная система создавала дефицит всего — в том числе лидеров. Армия молодых карьеристов, осваивавшаяся в новой системе, отчаянно нуждалась в вожде, который бы ее возглавил и повел к вожделенным должностям и благам. И он поймал эту историческую волну, которая его так высоко подняла.
Вредители
2 июня 1937 года Сталин, выступая на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны, потряс слушателей неожиданным открытием:
