Но удивительно, что он не извлек уроков из собственной истории. Он пятнадцать лет руководил Комитетом госбезопасности, и его подчиненные занимались тем, что рылись в далеком прошлом людей, выясняя их социальное или национальное происхождение. И прошлое губило людей. А вот самому Андропову повезло.
Его судьба была в руках второго секретаря Ярославского обкома партии Алексея Николаевича Ларионова, ведавшего местными кадрами. Энергичный, моторный, заводной Ларионов был всего на семь лет старше Андропова и всячески покровительствовал молодому человеку. Он и спас его от бдительных кадровиков из ЦК комсомола.
Но все равно процесс проверки происхождения Андропова затянулся на четыре месяца. Избрали Андропова первым секретарем обкома в декабре 1938 года, а утвердили в должности только в середине апреля 1939 года. А Москва дала добро на его назначение еще через пять месяцев.
В 1939 году секретарь обкома Ларионов привлек комсомольского вожака Андропова к другому заметному делу — строительству гидроузлов на Волге. Занимался этим НКВД, строили заключенные, их не хватало, Андропов мобилизовал на стройку несколько тысяч молодых ярославцев. 14 июля 1944 года по докладной записке наркома внутренних дел Берии появился указ президиума Верховного Совета СССР «О награждении орденами и медалями инженерно-технического, административно-хозяйственного состава и рабочих Волгостроя НКВД» за «выдающиеся успехи и технические достижения по строительству гидроузлов на реке Волге».
Ордена получила большая группа сотрудников Главного управления лагерей Наркомата внутренних дел. Орден Красного Знамени вручили и Андропову как бывшему секретарю Ярославского обкома комсомола, хотя к тому времени он уже уехал из города.
В июне 1940 года Андропова перебросили в Петрозаводск и утвердили первым секретарем ЦК комсомола недавно созданной Карело-Финской Советской Социалистической Республики.
В 1920—1930-е годы это была просто Карельская Автономная Республика в составе Российской Федерации. Но когда Сталин в ноябре 1939 года начал войну с Финляндией, у него возникли далеко идущие планы в отношении Карелии. Если бы его планы осуществились и Финляндия капитулировала, то ее территория, видимо, сильно уменьшилась бы, а Карелии, напротив, увеличилась. Карельскую АССР заранее переименовали в Карело-Финскую и повысили ее статус до союзной республики. Соответственно Карельский обком преобразовали в ЦК компартии Карело-Финской ССР.
Возглавил республику один из создателей компартии Финляндии и многолетний работник Коминтерна Отто Вильгельмович Куусинен. Он станет покровителем Андропова, сыграет в его карьере решающую роль. Куусинен был образованным, трудолюбивым, спокойным и разумным человеком, и общение с ним многое даст молодому комсомольскому секретарю.
Куусинен понадобился Сталину после начала финской войны. В Москве появилось сообщение о создании «народного правительства» Финляндской демократической республики во главе с Отто Куусиненом. «Правительство» с трудом сформировали, потому что многих финских коммунистов, работавших в Москве и Карелии, уже успели уничтожить.
Война с маленькой Финляндией оказалась настолько кровавой и неудачной, что Сталин счел за благо закончить ее. Но он оставил Куусинена в Петрозаводске и сделал его председателем президиума Верховного Совета КарелоФинской ССР. В 1941 году ввел в состав ЦК ВКП(б). Под руководством Куусинена Андропов и осваивал науку политической борьбы.
В Петрозаводске Андропов, не имевший высшего образования, поступил в только что открытый Карело-Финский государственный университет. Но учебе помешала война. Впрочем, фронта Андропов избежал, он был нужнее в тылу — возглавлял республиканский комсомол. В ноябре 1944 года его перевели на партийную работу — сделали вторым секретарем Петрозаводского горкома партии. После войны, в январе 1947 года, он стал уже вторым секретарем ЦК компартии Карело-Финской ССР.
Заняв высокий пост, Андропов заочно (без сдачи экзаменов) окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Без диплома о высшем образовании он чувствовал себя неуютно. Потом будут ходить легенды о его энциклопедических познаниях, о том, что он в совершенстве знал английский язык. Чего не было, того не было. Английский Юрий Владимирович пытался учить, уже будучи председателем КГБ, но в таком возрасте и при такой занятости это оказалось невозможным. Впрочем, работа за границей, чтение книг и справок, общение с интеллигентной публикой в какой-то степени помогли ему компенсировать отсутствие систематического образования.
Мой отец в 1970-е годы работал в «Литературной газете». Побывав у Андропова на Лубянке, заметил на его рабочем столе том Плеханова с закладками. Он искренне восхитился образованностью председателя КГБ…
Председатель КГБ в день должен был просмотреть несколько сотен страниц различных документов, ответить на множество телефонных звонков и принять немалое число людей. И при такой загруженности он действительно находил несколько свободных часов, чтобы углубиться в серьезные труды Георгия Валентиновича Плеханова? Но впечатление на своих посетителей Юрий Владимирович производил сильное.
Летом 1951 года его перевели в Москву и утвердили инспектором ЦК. Это была перспективная должность. Андропов мог продвинуться в аппарате или стать первым секретарем обкома партии. Но после смерти Сталина его отправили в распоряжение Министерства иностранных дел.
Венгерская трагедия
Юрия Владимировича прочили послом в Данию. Его жизнь могла пойти по иной колее. Из спокойной Дании его бы перебросили в другую страну, потом в третью, вершиной его карьеры стал бы пост заместителя министра иностранных дел.
Но в ЦК решили отправить в социалистические страны опытных партийных работников. О Дании пришлось забыть. Андропова в октябре 1953 года командировали в Будапешт. Для начала — советником посольства. А на следующий год, в июле 1954-го, утвердили послом.
Три посольских года дали Андропову многое в смысле расширения кругозора. Он увидел, что жизнь может быть не только такой, какой она была в Ярославле и Петрозаводске. Будапешт всегда был европейским городом. И сама по себе жизнь посла даже в те годы несла в себе некоторую толику удовольствий.
Но Андропова назначили послом в тот момент, когда экономическая ситуация в стране стала ухудшаться в результате ускоренной индустриализации, а крестьяне были возмущены коллективизацией и созданием госхозов. Венгры были недовольны тем, что после XX съезда у них не произошло такого же очищения от сталинского наследства, как в Советском Союзе.
Интеллигенция искала пути выхода из кризиса. Эти искания вырывались на страницы прессы, вызывая возмущение советских дипломатов. Затем начались демонстрации и митинги. Советские дипломаты с изумлением слушали выступавших, которые требовали смены партийного руководства, проведения свободных выборов, отмены цензуры и вывода советских войск из Венгрии. Демонстранты пели «Марсельезу» и «Интернационал». Но для Андропова и его сотрудников все они были врагами социализма…
Демонстрации превратились в народное восстание. Правительство утратило контроль над Будапештом, оказавшимся во власти революционной стихии. По всей стране солдаты и полицейские переходили на сторону восставших. Распустили Управление государственной безопасности. Началось воссоздание политических партий, прежде существовавших в Венгрии.
