Вместо этого я, разыгрывая удивление, задал совершенно дурацкий вопрос.
– Это вы мне? – поинтересовался я.
– Тебе, тебе, недоносок, – с угрозой в голосе произнес его приятель, подходя вслед за ним и останавливаясь рядом.
– Анжела, иди сюда, – приказал первый парень.
– В чем дело, Эрик? – демонстративно удивилась девушка, и не думая отпускать мою руку.
Я понял, что обречен на долгую и нудную разборку. Оставшиеся двое парней тоже присоединились к нашей теплой компании, и мы, стоя на середине проезжей части достаточно широкой улицы, принялись обмениваться стереотипными репликами, повторяющимися с небольшими вариациями из века в век с тех самых пор, как бог, не придумав ничего лучшего, создал Еву из ребра Адама.
Постаравшись избежать самых банальных и набивших оскомину фраз, вроде «ты козел», «за козла ответишь», я заострил внимание моих новых знакомых на том, что, несмотря на то, что яблоко раздора в лице раскрасневшейся от удовольствия Анжелы и представляет собой довольно привлекательный экземпляр хомо сапиенс, я, по сути, ее почти не знаю, и если противная сторона пожелает, готов уступить ее совершенно добровольно и без борьбы.
– Однако, – добавил я, – если дама все же предпочтет остаться со мной, а наше знакомство произошло исключительно по ее инициативе, я буду вынужден выполнить ее пожелания.
В процессе переговоров, я, продолжая держать Анжелу за руку, понемногу перемещался из стороны в сторону таким образом, чтобы моя позиция по отношению к четверке была выгодной с точки зрения возможного начала драки.
Латыши тоже перемещались вместе со мной. С учетом того, что нам еще приходилось дополнительно уворачиваться от проезжающих с обеих сторон машин, ситуация надоедала мне все больше и больше.
– Да чего мы ждем, Эрик! – не выдержал один из парней на третьей минуте беседы. – Бей его и все тут!
– Это не интеллигентно, мальчики, – возразил я. – Кроме того, у вас нет никаких шансов.
Я выполнил резкий удар ногой, остановив ребро стопы в миллиметре от носа подначивающего Эрика нахала. Заметив в глазах борцов за прекрасную Анжелу легкую растерянность и беспокойство, я добавил:
– Я хорошо подготовлен не только в дзюдо. Не стоит становиться калеками из-за женщины.
Один из парней протянул руку к девушке, пытаясь схватить ее, но я перехватил его кисть, выполнив болевой прием, чуть дернул на себя, и он с криком боли распластался на земле. Анжела по-прежнему цеплялась за мою другую руку.
Кто-то из его дружков дернулся было ко мне, надеясь освободить приятеля, но я сменил тактику и, мгновенно вызвав в сознании волевые эманации ненависти, рявкнул:
– Стоять, или я переломаю ему пальцы!
Латыши застыли как вкопанные.
Я отпустил захват и, вспомнив один из любимых приколов Учителя, который он мне рекомендовал в качестве психологического воздействия на группу нападающих, скорчил отвратительную рожу и, дергаясь, как в судорогах, разразился оглушительным икающим хохотом пожизненного обитателя Белых Столбов. Смех сопровождался обильным истечением слюны, которое произвело на окончательно ошарашенных латышей неизгладимое впечатление. Даже Анжела, получавшая несомненное удовольствие оттого, что оказалась в эпицентре крутых разборок настоящих мужчин, слегка побледнела и попыталась высвободить руку из моей, но это ей не удалось.
Желая окончательно закрепить достигнутый успех, я надрывно заорал дурным голосом:
– Ну что, козлы, не думали, что у меня справка есть? Да я вас тут всех могу замочить, и мне за это ничего не сделают, может даже спасибо скажут. Что, будем драться?
Латыши попятились. Драться им явно не хотелось.
Я обтер рукавом слюну, капающую с подбородка, и, вновь меняя образ, нежно улыбнулся и сказал спокойным будничным тоном:
– И долго мы собираемся так стоять? Тут рядом кафе. Может, перекусим чего-нибудь? Похоже, у вас достаточно здравого смысла, чтобы не нарываться на неприятности.
Мы с хохочущей Анжелой направились к кафе, и растерянная компания защитников женской чести поплелась за нами следом.
Усевшись за столик в уютном полумраке небольшого зала, который меня очаровывал еще и потому, что в России и на Украине в те времена просто не было ничего подобного, мы потихоньку разговорились.
Выяснилось, что Анжела за что-то обиделась на Эрика, с которым у нее был бурный роман, и, желая отомстить ему по полной программе, поклялась переспать с русским чемпионом, который, сам того не ведая, уязвил Эрика в святых патриотических чувствах, победив на чемпионате его лучшего друга-латыша.
– Ты увидишь, что любой мужчина будет ползать у моих ног, умоляя меня о любви! – несколько самоуверенно, но убежденно заявила Анжела и, узнав, где можно меня найти, отправилась в мой номер, чтобы воплотить планы ужасного мщения в жизнь.
Я объяснил Эрику, что его невеста осталась неприкосновенной, и он, потрясенный до глубины души тем, что по его вине чуть было не произошло непоправимое, принялся публично каяться во всех своих грехах и клясться, что любит ее.
Поломавшись немного для вида, Анжела простила-таки незадачливого жениха, и атмосфера за столом разрядилась.
Вскоре мы с латышами стали лучшими друзьями, и в течение двух недель, которые я провел в Риге, я наслаждался их компанией и гостеприимством.
Анжела, видимо в глубине души все же расстроенная тем, что я так и не повалялся у нее в ногах, умоляя о любви, еще пару раз в отсутствие своего жениха попыталась опробовать на мне свои чары, но Эрик мне нравился, и я остался тверд до конца.
Зайдя в общежитие перед отъездом, чтобы попрощаться, Анжела предприняла последнюю попытку.
– Я буду твоей в любой момент, когда ты захочешь. Только скажи! – патетически воскликнула она, обнимая меня.
Я прижался к ней всем телом, чувствуя охватывающее ее желание, и, мягко отстранившись, сказал:
– Спасибо, дорогая. Я очень благодарен тебе за предложение, но это было бы неправильное решение.
Учитель определял тип подобных женщин как «переменчивый ветер».
– Женщина «переменчивого ветра» проносится по жизни, как мечущиеся из стороны в сторону потоки воздуха, касаясь и захватывая, как песчинки, самых разных мужчин, сталкивая их между собой, вздымая к небесам и небрежно бросая на землю, – объяснил он. – К таким женщинам и нужно относиться как к воздуху – вдыхать приносимый ими издалека аромат, но не пытаться их удержать, потому что они все равно ускользнут от тебя, как ветерок, недолго овевавший твои волосы и лицо.
Основная проблема взаимоотношений ослепленных влюбленностью мужчины и женщины, когда их связь вступает в более или менее интимную фазу, заключается в абсолютно неадекватной оценке партнера, усугубляемой обманчивым блеском своего собственного, преувеличенно положительного образа, демонстрируемого партнеру по крайней мере на первых этапах развития отношений.
