– Девушку жду, – ответил я. – А ты тут какими судьбами?
– Шерше ля фам, – заговорщицки подмигнул он. – А что у тебя за девушка?
Несколько минут спустя мы убедились, что Вероника назначила свидание нам обоим.
Через оконное стекло мы одновременно заметили приближающуюся к кафе провокаторшу. В предвкушении удовольствия на ее лице играла гнусненькая усмешка.
– Мы незнакомы, – шепнул я, и, отодвинув тарелку с пирожными, демонстративно повернулся к Егору спиной.
Вероника грациозно впорхнула в кафе, и мы дружно двинулись ей навстречу, чуть ли не одновременно поприветствовав ее и попытавшись ее обнять.
С одобрением отметив наше хорошо разыгранное удивление, девушка отстранилась и, поправив прическу, сказала:
– У меня сегодня было настроение повидаться с вами обоими.
– И как ты себе это представляешь? – поинтересовался я.
– Даже не знаю, – капризно скривилась Вероника. – По-правде говоря, я не могу выбрать. Решите этот вопрос между собой, как настоящие мужчины. Я буду с тем, кто одержит верх.
Егор с задумчивым видом почесал в затылке.
– Не думаю, что настоящим мужчинам имеет смысл ссориться из-за женщины, – рассудительно заявил он. – Их слишком много, чтобы понапрасну напрягаться в такой приятный день.
Радость на лице Вероники сменилась легким удивлением. Она выразительно посмотрела на меня, в надежде, что хотя бы я соглашусь поддержать марку настоящего мужчины.
– Полностью с тобой согласен, – присоединился я к мнению соперника. – Я вообще не вижу особого смысла выяснять отношения из-за женщины. Меня не удивляет, что многие настоящие мужчины, чтобы не портить себе нервы из-за капризных баб, предпочитают любить друг друга.
Брови Вероники поползли вверх. Она не могла поверить своим ушам. Егор дружески положил мне руку на плечо.
– В этом есть смысл, но женщины тоже иногда на что-то годятся, – сказал он и, подумав, добавил: – Если, конечно, они ведут себя хорошо и не пытаются забивать клинья между настоящими мужчинами. Ты как, не прочь был бы отведать вместе этот пирожок?
– Лучше есть сладкий пирог пополам с друзьями, чем говно в одиночку, – немного грубо, но весомо заявил я.
– О чем это вы тут толкуете? – нервно спросила Вероника.
– Как о чем? – удивился я. – Раз ты никак не можешь решить, с кем из нас ты хочешь остаться, может быть, сегодня ты разделишь постель с нами обоими?
Вероника буквально поперхнулась от возмущения. Я почувствовал, что ее первым импульсом было закатить нам пару горячих пощечин, но показать свою злость в данной ситуации означало бы для нее проиграть. Этого ее гордая душа допустить не могла. Если кто и будет контролировать ситуацию, так только она.
– Что ж, если вы этого хотите, пусть будет так, – сказала она с нехорошим блеском в глазах. – Только надо решить, куда мы пойдем. Ко мне нельзя. Поодиночке мама еще могла бы выдержать вас, но вдвоем – точно нет.
Мы отправились на квартиру к Егору, и, к нашему обоюдному удовольствию, Вероника проявила себя в лучшем свете. Хотя ситуация была достаточно непривычной, но нам с Егором все очень понравилось.
С тех пор Вероника больше не пыталась стравливать меня со своими дружками, и мы продолжали заниматься любовью исключительно наедине.
Общение с Вероникой оказалось очень полезным для меня в плане формирования правильного отношения к женщине. Я научился не реагировать на стервозные проявления ее характера, хотя это было и нелегко, и относился к ней просто как к человеческому существу с весьма своеобразной моделью мира.
Травмирующие воспоминания наших первых встреч полностью стерлись из моей души и больше уже не мешали мне проявлять по отношению к женщинам искреннюю привязанность, доверие и заботу. Лишний раз я убедился в этом, когда, после долгой разлуки, вернувшись из армии, снова случайно встретил Веронику на улице.
– Здравствуй, милая, – воскликнул я, протягивая к ней руки.
Множество воспоминаний всколыхнулось в этот момент в моей душе, но среди них не было болезненных и плохих. Я испытывал лишь чистую радость и любовь к уникальной, ни на кого не похожей женщине, подарившей мне столько волнующих и интересных впечатлений.
Во взгляде Вероники я прочитал те же самые чувства. Казалось, она готова была расплакаться от переполнявшего ее счастья. Всхлипнув, она бросилась ко мне в объятия, и на короткий миг мы стали одним целым, объединенные этой пусть мимолетной, но беспредельной и всепоглощающей любовью.
Глава 14. «Яйцо на острие меча»
В то время, когда Лин показала мне технику «яйца на лезвии меча», я еще не был знаком с китайским термином «фэнгсой» или «фэн-шуй», в переводе означающем «искусство жить в гармонии». Когда пару лет назад мне в руки попала книга, рассказывающая о фэн-шуй, искусстве создавать гармонию в окружающей человека среде с учетом воздействия на него множества энергий, как неорганического, так и органического происхождения, сразу подумалось о необычайном сходстве этой техники с ее Шоу-Даосским эквивалентом, с той лишь разницей, что если китайский вариант фэн-шуй был, с моей точки зрения, излишне перенасыщен мистикой, то подход Спокойных был более практическим, рациональным и эффективным для применения в повседневной жизни.
Однажды, после ночи, посвященной отработке упражнений «волшебного тумана» и завершившейся коротким, но бодрящим сном, кореянка накрыла к завтраку небольшой квадратный переносной столик и пригласила меня разделить с ней трапезу. Я уже собрался приступить к еде, как Лин меня остановила.
– Подожди, – сказала она. – Взгляни на столик. Какое чувство вызывают у тебя находящиеся на нем предметы?
Ответить на этот вопрос я мог бы и не присматриваясь. Центр столика занимала большая красивая тарелка, на которой, как вулкан, дымилось насыпанное горкой мясо по-корейски с овощами. По краям стояли расписные пиалы с рисом и пиалы меньшего размера, на две трети наполненные ароматным чаем.
Мясное блюдо благоухало так, что у меня в буквальном смысле текли слюнки, но я понимал, что Лин ждет совсем другого ответа. Вздохнув, я попытался отрешиться от чувства голода и посмотреть на столик непредвзятым взглядом. В данной ситуации мне трудно было представить себя в роли стороннего наблюдателя, но, сосредоточившись и ухитрившись на миг забыть о еде, я неожиданно испытал удивительное чувство уюта и упорядоченности.
– Расположение этих блюд успокаивает меня. Оно дает чувство уверенности, уюта и безопасности, – сказал я.
– Правильно, – улыбнулась Лин. – А теперь расставь предметы на столе так, чтобы создать ощущение тревожности и неудобства. Разрушь эту гармонию.
Недолго думая, я передвинул блюдо и пиалы настолько близко к краю столика, что малейший толчок мог бы опрокинуть их вниз. Создавалось впечатление, что даже подносить руки к столику было опасно, и от этого становилось не по себе. Так и хотелось спасти, отодвинуть от пропасти эти нависшие над пустотой пиалы.
