– Что такое энергетика неорганического мира? – спросил я. – Это что, какая-то особая форма ци?
– Пространство заполнено всевозможными видами энергии, – ответила кореянка. – И естественно, что часть ее не имеет органического происхождения. Даосы считают, что определенные геометрические формы неорганических тел особым образом концентрируют и перераспределяют энергию в окружающем пространстве. Взаимодействуя с человеческим организмом, эта трансформированная неорганическая энергия начинает оказывать влияние на энергетику человека. Если воздействие неорганической энергии неблагоприятно, организм, откликаясь на угрожающую ему опасность, реагирует напряжением или тревожностью. Его излишнее напряжение может даже привести к истощению, за которым следуют болезни или патологическое нарушение циркуляции энергии, со временем приводящее к органическим изменениям.
Некоторое время мы экспериментировали с интерьером, пытаясь улучшить энергетику комнаты перестановкой мебели, внося какие-то новые предметы или драпируя тканью угол шкафа.
– Человек, от природы не одаренный чувствительностью, очень многого не замечает в окружающем мире, – сказала Лин. – Это одновременно и его счастье, и его несчастье. С одной стороны, он защищен от многих мелких раздражающих и неприятных переживаний. Пока он здоров и силен, он вообще может никогда не испытывать дискомфорта от окружающей обстановки, но, с другой стороны, он не обращает внимания и на энергетические разрушения, постепенно происходящие в его организме.
Человек, обладающий достаточной чувствительностью и знающий, как трактовать свои неприятные ощущения, способен предотвращать и останавливать вредные воздействия окружающего мира. Он учится использовать этот мир, организуя свое окружение так, чтобы оно шло ему на благо, а не во вред, и в конце концов он начинает получать несказанное удовольствие от возникающего у него ощущения уюта и внутренней гармонии при правильном распределении окружающего пространства, при конструировании среды своего обитания с учетом своих собственных желаний, увлечений и внутренних потребностей.
– Пожалуй, мне стоит переставить мебель в своей комнате, – сказал я.
– Поэкспериментируй, – поддержала меня кореянка. – Подобрать идеальное сочетание предметов не так-то просто. А теперь пойдем во двор.
Мы вышли из времянки. Она отделялась от других строений и сарая узким проходом, почему-то напоминающим мне окопы.
– Что бы ты сделал, чтобы вход во времянку не выглядел как злобный оскал, чтобы в него было приятно входить, чтобы он создавал ощущение безопасности? – спросила Лин.
– По-правде говоря, мне внушает определенное неудобство это узкое пространство между времянкой и пристройками. Возникает ощущение, что оно сжимает меня со всех сторон, и, хотя погода совершенно безветренная, в нем почему-то создается впечатление сквозняка.
– Ты совершенно прав. То, что ты принимаешь за сквозняк, – это ускоренное расположением строений течение ци, внешней ци, ци окружающего мира. Так что бы ты мог предложить, чтобы улучшить эту зону?
– Была б моя воля, я бы сделал здесь виноградную беседку, – сказал я. – Тогда это место воспринималось бы как укромный и уютный уголок. Зимой, конечно, все выглядело бы не так уж и хорошо, но зато летом это место было бы очаровательным. Беседку я не стал бы делать слишком затененной. Корни винограда можно было бы рассадить как раз у входа во времянку и пустить лозу вверх, сглаживая ощущение ловушки оскаленного рта. Кроме того, на вход можно было бы повесить декоративную ткань, прикрыть его, создавая дополнительный уют, причем ткань должна драпироваться складками, позволяющими смягчить острые углы дверного проема. Вместо ткани можно было бы повесить бамбуковый занавес, или занавес из какого-либо другого материала, например, сплетенный из веревок типа макраме.
– Хорошо, а что еще?
– Конечно, как агроном, я в первую очередь думаю о растениях. Может быть, имело бы смысл поставить большую кадку с пальмой или каким-либо крупным деревом посередине прохода, или посадить там еще одну виноградную лозу. Это искусственное препятствие искривляло бы потоки внешней ци, избавляя от ощущения угрожающего сквозняка. Тогда это место будет напоминать уже не коридор, а, скорее, своеобразное укрытие.
– Может быть, ты и прав, – сказала кореянка и, взяв меня за руку, потянула меня за собой на внутренний двор.
– Теперь поговорим о позе, – произнесла она. – Помнишь, как Ли учил тебя гармонии позы?
– Так это тоже было «яйцо на острие меча»? – сообразил я.
– Все, имеющее отношение к гармонии внутри и вне человека, входит в сферу учения «яйца на острие меча», – сказала Лин.
Первый раз Учитель заговорил о правильной позе во время одной из наших прогулок по улицам Симферополя. Разговор начался уж не помню с каких рассуждений об умениях европейцев и Спокойных.
– У европейца отсутствует понятие внутренней гармонии, – сказал Ли. – Присущее ему мироощущение кособоко. В большинстве случаев он является не личностью, а лишь приставкой к профессии, и все остальные его жизненные функции сводятся лишь к чисто техническому самообеспечению существования. Европеец – это не личность, а всего лишь более или менее хорошо отлаженная машина.
– Неужели все так грустно? – улыбнулся я. – По-моему, ты слишком строг к европейцам. Они все-таки имеют некоторое представление о гармонии, и многие из них, как мне кажется, являются личностями, а не только приставками к профессии. Я, например, не ощущаю себя машиной.
– Ты вообще не ощущаешь себя, – с присущей ему безапелляционностью заявил Учитель.
Я громко рассмеялся.
– Как это я не ощущаю себя? Вот мои руки, ноги. Я прекрасно чувствую каждую часть своего тела.
– Замри! – резко приказал Ли.
Я замер на месте, почти мгновенно автоматически выполнив приказ.
– А теперь посмотри, как ты стоишь.
Я, не меняя позы, слегка склонил голову, оглядывая свое тело.
– И что? – поинтересовался я.
– Ты не замечаешь ничего необычного?
– Нет, – ответил я, искренне недоумевая, что же он хочет от меня услышать.
– Взгляни на свою левую ногу. Ее носок чуть больше развернут в сторону, и она сильнее выдвинута вперед по сравнению с правой ногой.
– Думаю, что это связано со сделавшейся для меня привычной дзюдоистской стойкой. Я действительно имею обыкновение выставлять чуть вперед левую ногу и слегка разворачивать к ней корпус.
– Попробуй, не меняя положения ног и таза, повращать туловище из стороны в сторону, – предложил Учитель.
Я начал крутиться на месте, размахивая руками.
– Не так быстро. Ты же не мельница, – скривился Ли. – Поворачивайся очень медленно и прочувствуй, в какую сторону тебе проще скручивать туловище.
– В левую, – немного поэкспериментировав, ответил я.
