— Сколько лет живут в этом мире?
Санронг прищурился и с интересом взглянул на меня. Первый раз я увидела в его глазах настоящий интерес — кажется, он действительно был бы не прочь услышать что-нибудь о моем мире. Применял ли он когда-нибудь свой дар на кого-нибудь другого? И есть ли еще маги в этом мире, кто обладает способностями, схожими со способностями Санронгам? Даже если он, должно быть, они скрывают их.
— О чем ты? О мире в целом или о продолжительности жизни?
— И о том, и о другом.
Кое-что о мире я уже успела узнать из книг, но структурировать полученные знания — не менее важная задача.
— Миру, возможно, миллионы лет. Однако в истории разных существ есть пару вех, с которых ведется отсчет. Сейчас идет три тысячи двадцатый год третьей вехи, которая отсчитывается с открытия Светлой и Темной стороны. Тогда брешь между мирами порвалась, а мы узнали о существовании друг друга. Раньше каждый из миров существовал особняком, но жизнь за завесой развивалась равномерно и, можно сказать, параллельно.
— А продолжительность жизни?
— Около трехсот-четырехсот лет. У каждого по разному. Например, бабушке эрлорда двести восемьдесят лет.
Сколько-сколько? Немаленький срок, надо сказать. Хотя, подождите, а год у них сколько длится? Быть может, все не так прекрасно? Примерное течение дня я уже знаю, оно не особо отличается от того, которое в нашем мире, значит, и движение солнца и, соответственно, количество дней в году отличаться не должно. Но я все же задала последний вопрос вслух.
— В году триста тридцать дней, — сообщил лорд де Шалис, чем сильно обрадовал меня. — В вашем мире было иначе?
Ответить я не успела. В дверь постучались. Лакей известил о его светлости.
— Впусти, — кивнул лорд де Шалис и движением руки убрал купол вокруг нас. Эрлорд остановился рядом со мной.
— Я забираю Аламинту.
Глава 7
Оказалось, забрали меня лишь в покои, а не в Светлые земли, как я успела подумать. До сих пор вспоминаю, как похолодели пальцы, когда эрлорд безразлично произнес: “Я забираю Аламинту”. Сразу представила повторный полет на драконе и Жемчужный дворец, в котором на меня будут смотреть свысока. Но, к счастью, все оказалось не так и пока у меня сохранилась возможность избежать незавидной участи.
— Авина, помоги леди Аламинте раздеться, — обратился к служанке эрлорд, едва мы вошли в покои.
Выглядел он недовольно — подумаешь, задержалась на вечерний сеанс “подпитки”! Подождал меня в комнате пятнадцать минут — не сломался! Между прочим, ждал не просто так, а для здоровья его ребенка. Вообще не понимаю, зачем он ему? Тоже хочет получить “плюшки” от пророчества? Нужно поскорее узнать подробности о нем, иначе совершенно не понимаю мотивов этих мужчин.
Мой недовольный взгляд более чем отражал эмоции, которые я сейчас питала к его светлости. Служанка же поклонилась и попросила меня пройти за ней. Мне ничего не осталось, как отправиться за ширму в спальне и снять с себя платье, оставшись в сорочке и длинных панталонах, прикрывающих лодыжки. Сорочку я выбрала максимально закрытую, буквально монашескую.
Его светлость вошел после приглашения. Авина поклонилась и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Мы остались наедине. Странное чувство охватило меня — словно волнение. До этого моим первым и единственным мужчиной был мой муж, который… скажем, отношения с которым были непростыми. Но ни с кем, кроме него, я не находилась в подобном положении: стояла почти голая, наедине вечером. Слишком интимно. И это буквально разрывало меня изнутри: стеснительно боролась с необходимостью принять обстоятельства.
Маг прошел к одному из канделябров и потушил пару свеч. Затем медленно обернулся ко мне.
— Сегодня ты заставила меня ждать. Больше всего на свете я ненавижу ждать.
— Список ваших “ненавижу” слишком обширный, подстроиться под каждый пункт почти невозможно, — произнесла я несколько раздраженно. Видимо, нервы сказываются после общения с его дражайшей родственницей и с ним.
— Однако под самый главный ты попадаешь точно, — хмыкнул он и подошел ближе, сложив руки на груди. Этого расстояния между нами ему показалось слишком много, он преодолел его, нависнув сверху и рассматривая меня, словно как прежде пытался угадать эмоции. — Но ведь это взаимно, правда?
— Не хочу вас разочаровывать, ваша светлость, но уже говорила, что не испытываю к вам ровным счетом ничего, — я подалась вперед, пылая гневом. Откуда во мне столь сильны эмоции? Никак гормоны скачут. — Хотя каждым своим действием, которым заставляете меня прогнуться под свою волю, вы нажимаете на пружину внутри меня. И когда-нибудь она распрямится, тогда её сила непременно ударит по вам.
— Тогда, как я понимаю, не останется места безразличию?
— Казалось, что еще недавно вы были рады, услышав, что вы мне безразличны. Сейчас что-то изменилось?
— Сейчас я не вижу твои эмоции, — ответил он, немного расслабившись. — Это меня…
Он будто не нашел слово. Правитель целой страны, наверняка искусный оратор и… не нашел слово? Каким оно должно быть? Бесит? Интригует? Раздражает? Выводит из себя? Всё суть одна — это очень и очень плохо! Нельзя выводить на эмоции мужчин, особенно облеченных властью. Но как ему отвечать, когда он сам так бурно реагирует на меня?
Эрлорд подошел ближе и подал мне руку. Рана на его губе еще не зажила, и капелька крови застыла. Почему-то она смотрелась чужеродно на бледном лице в обрамлении пепельных волос.
— Идем.
— Знаете, ваша светлость, я не желаю оставаться с вами наедине, потому что не хочу допустить очередной ссоры. В присутствии свидетелей мы с вами справляемся гораздо лучше. Поэтому я позову эстресс Марисель. Только в её присутствии я смогу почувствовать себя в неком спокойствии.
Эрлорд взметнул брови вверх, а потом просто подхватил меня на руки. Я охнула, схватившись за живот, и обхватила шею мужчины руками. Его светлость развернулся и прошел к кровати, мягко опустив меня на постель. Сам он лег рядом и, приподнявшись на локте, взглянул на меня сверху вниз.
Его рука подхватила полы сорочки и потянула вверх. Я замерла, позволяя эрлорду оголить округлившийся живот. Меня охватило смущение, вытеснив раздражение и злость. Странно, но я почувствовала легкую пульсацию внизу живота, легкими волнами распространяющуюся по моему телу. Ребенку нравилась… близость отца. Точнее, его магия.
