Аанхур если уж брался принимать гостей, то делал это с размахом.
* * *
Едва на оазис опустилась ночь, темнота озарилась сотнями огней. Возле каждого шатра вспыхнули факелы. Люди, освещая себе путь, ручейками стекались к центру поселения, где перед огромным шатром Аанхура уже начинало разворачиваться праздничное действие.
Весело звенели бубны, им вторили барабаны. Оазис гудел, как растревоженный улей. Даже дети этой ночью не собирались ложиться спать. Я знала, что праздник будет продолжаться до тех пор, пока в небе не погаснет последняя звезда, а это означало, что нам придётся задержаться тут дольше запланированного. Ну да ничего, время в запасе у нас имелось, можно было позволить себе немного расслабиться.
Я бросила быстрый взгляд в сторону шатров, в которых расположились воины из охраны принцессы, и не смогла сдержать ехидной ухмылки — они ведь даже не подозревают о том, какой сюрприз их ожидает этой ночью.
Уж я то знала, что Аанхур вовсе не был радушным хозяином, склонным к бездумному расточительству. Оттого и народ его жил в достатке, особо ни в чём не нуждаясь. И всё же существовала одна проблема, решением которой Аанхур, как вождь вынужден был заниматься время от времени.
Этим празднеством и обильным угощением он собирался расплатиться за свежую кровь, в которой нуждалось его племя. Сегодня в оазис прибыли полсотни здоровых и сильных мужчин. Разумеется, вождь не мог не воспользоваться шансом получить от них в будущем сильное потомство.
Я ничуть не осуждала эту его предприимчивость. В конце концов, Аанхур заботился о процветании своего племени. Даже ему было известно, что близкородственные связи ведут к вырождению. К тому же, никто не собирался принуждать мужчин к соитию. Всё должно быть сугубо добровольно.
А ещё существовала вероятность того, что кто-то из мужчин решит тут остаться, сражённый красотой юной девы, и это могло стать проблемой. Не для аборигенов, конечно, они то примут пришлого с радостью, вот только чужаки долго не живут в этих местах. Но об этом тревожиться рано, может быть, всё ещё обойдётся.
Вскоре к месту нашей стоянки пожаловали посланцы от Аанхура с тем, чтобы пригласить дорогих гостей на праздник, устроенный в нашу честь. Переводить их витиеватую речь пришлось бы очень долго, моего терпения на это уж точно бы не хватило. А потому, развернувшись лицом к своим спутникам, я постаралась быть краткой:
— Нас приглашают на праздник, — объявила я громко, замечая, как мгновенно все оживились. Словно не они только что стонали от усталости.
Я и сама не смогла сдержать улыбки. После монотонности пути немного праздника нам не помешает.
Ночь выдалась довольно прохладной, как это часто бывает в пустыне, но от множества костров исходил такой жар, что не было нужды кутаться в тёплые бурнусы.
С нашим появлением к ударным добавились струнные, и над поляной поплыла нежная переливчатая мелодия. Девушки в ярких одеяниях, похожие на диковинных бабочек, окружили моих спутников и, смеясь, потащили их за собой. Мужчины хоть и выглядели несколько растерянными, но недовольства на их лицах я не заметила.
Возле меня осталась стоять лишь недоумевающая принцесса в окружении своих фрейлин. Глядя на то, как её доблестная охрана сдаётся в плен местным прелестницам без боя, Ателина не знала, что ей со всем этим делать и как дальше себя вести.
— Для нас тут тоже найдётся местечко, — объявила я принцессе, заметив приглашающий жест Аанхура.
Плетёные циновки возле его шатра ожидаемо оказались заставлены золотой и серебряной посудой с различными угощениями. Рядом с ними были разложены мягкие подушки, набитые овечьей шерстью, на которых мы и расположились с комфортом.
Аанхур приветствовал нас, как и подобает правителю — гордо и величественно. Ответил снисходительной улыбкой на кокетливые взгляды фрейлин, чуть внимательнее пригляделся к принцессе, но и она его не заинтересовала — слишком слабая, а значит бесполезная, хоть и дочь короля. Мне же снова досталось всё его внимание. Пришлось садиться по правую руку от вождя, что было явным нарушением этикета, всё же я занимала более низкое положение, чем мои спутницы.
Принцесса тихонько фыркнула, наверняка сочтя Аанхура дикарём и невежей, ему же было явно плевать на её мнение. Даже языковой барьер не помешал этим двоим выразить друг другу своё презрение.
Услужливые девушки ловко разлили по серебряным кубкам забродивший фруктовый сок, и именно он позволил снизить нарастающее напряжение.
Музыка тем временем зазвучала громче, заглушая гул голосов. В центре поляны образовалось пустое пространство, недолго остававшееся таковым. Около сотни девушек в лёгких струящихся платьях всевозможных расцветок выбежали на поляну и закружились в танце. Не только гости, но и местные жители замерли, будто заворожённые, боясь пропустить хоть мгновенье, разворачивающегося перед их глазами действа.
* * *
Из-под тонких вуалей, прикрывающих половину лица красавиц, озорно поблёскивают глаза. Лёгкий взмах, и свободные рукава опадают вниз, обнажая тонкие руки прелестниц; резкий поворот и широкие юбки взмывают вверх, открывая нескромным взглядам стройные ноги танцовщиц.
Темноту ночи освещает лишь пламя костров, а потому рассмотреть удаётся немного, что только сильнее пробуждает в зрителях интерес.
Даже я с нетерпением жду следующего откровения, что уж говорить о мужчинах, впервые увидевших огненный танец дочерей пустыни.
Быстрая музыка сменяется медленной и тягучей. Такими же становятся и движения танцовщиц — плавными и завораживающими настолько, что почти невозможно оторвать взгляд.
В этот момент они чем-то напоминают мне Сайясхари и я неожиданно испытываю сильный страх. Наваждение проходит мгновенно. С трудом удаётся остановить трансформацию, хотя от внимательного взгляда Аанхура даже такую малость не утаить. Его глаза вспыхивают фанатичным блеском. И я отчётливо понимаю, что сегодня мне стоит держаться от него подальше.
* * *
Фееричное выступление танцовщиц закончилось так же внезапно, как и началось. Их сменили певцы и музыканты. Удивительно, как много талантов рождается в самом центре пустыни. Каждый второй здесь виртуозно владеет каким-нибудь музыкальным инструментом, а поют и танцуют тут все без исключения.
На празднество собралось едва ли не всё население оазиса, а потому исчезновение нескольких десятков пар для многих осталось незамеченным. Или все только делали вид, что ничего не замечают. Я же прекрасно видела, как девушки уводят за руки приглянувшихся им мужчин.
С рассветом волшебная сказка развеется, исчезнет очарование ночи. И придётся мне вновь выступать в роли увещевательницы. Должен же кто-то объяснить этим мужчинам, что их поступок ни к чему не обязывает, что таковы нравы в этих местах. Девушка не считается опозоренной, лишь потому, что лишилась невинности. Что гораздо страшнее для неё оказаться отвергнутой, не оправдавшей надежд племени.
