Теперь уже и не выяснить, почему маги решили оставить в живых людей со смешанной кровью, не имеющих второй ипостаси, проявив к ним удивительное милосердие. Благодаря чему, теперь не придётся тратить годы на взращивание годного для ритуала потомства, а можно будет проводить эксперименты с уже имеющимся материалом. Тем более, что аборигены, кажется, вовсе не против того, чтобы послужить своим богам.
Даже забавно, как поменялось отношение людей к проведению ритуала за прошедшие столетия. Теперь многие из присутствующих сочли бы за честь стать парой змеелюду, невзирая на высокую вероятность смертельного исхода проводимого ритуала.
Новость была потрясающей. Сиршехур успел ей порадоваться и даже немного устать от восторженной суеты, начавшейся в поселении с их появлением. Люди кричали, смеялись, плакали. Пытались падать ниц перед ним и сестрой, рискуя быть раздавленными своими соплеменниками. Приходилось соблюдать осторожность, чтобы не случилось смертоубийства.
Сиршехур прекрасно понимал, что настроение толпы может измениться в одну минуту, стоит только совершить нечто непоправимое. И тогда радость сменится гневом, а воодушевление затмится людской злобой и негодованием.
Исходя из этих соображений, Сиршехур продолжал оставаться в переходной форме, из которой он мог мгновенно перейти в боевую, чтобы иметь возможность обороняться в случае необходимости.
Сайясхари молча последовала его примеру. Но вскоре выяснилось, что Сиршехур рано радовался её сообразительности. Сестра вновь показала себя не с лучшей стороны, напрочь забыв об осторожности, когда увидела мужчину, застывшего у входа в богато украшенный шатёр. Она проявила импульсивность, небрежно отбросив в сторону девчонку, которую до этого довольно немилосердно стискивала в своих объятиях и приняв человеческий облик, чтобы в следующую минуту скрыться за пологом шатра вместе со своим избранником.
Сиршехуру в очередной раз пришлось устранять последствия её поступков и молить Великого Змея о том, чтобы всё обошлось. К счастью, девчонка оказалась жива, и даже не сильно пострадала. Правда, вела себя вызывающе, но Сиршехур не мог на неё сердиться. Он просто смотрел на её небольшие клыки с янтарными каплями смертельного яда на острых кончиках, на раздвоённый язычок, придающий её речи знакомое с детства звучание, на ярко алую чешую, обрамляющую хорошенькое личико юной девушки и не мог выдавить из себя ни слова.
Впервые в жизни, Сиршехур буквально остолбенел от смеси неверия и восторга. Лучшее, что он мог сделать в тот момент, это позволить ей уйти, чтобы дать себе время прийти в себя, осознать, что это не сон и не наваждение. Позже, когда к нему вернётся способность мыслить, он обязательно её отыщет и заберёт с собой. Теперь, когда он точно знает, что эта чудо-девушка существует, ей от него никуда не деться.
* * *
Стены шатра служили слабым укрытием от внешнего мира, но Сайясхари и Аанхур, увлечённые друг другом, не обращали никакого внимания на доносящиеся снаружи звуки музыки и гомон голосов. После внезапной вспышки яростной всепоглощающей страсти они тихо нежились в объятиях друг друга, и молчание их ничуть не тяготило.
Тела были пресыщены недавними ласками, мысли текли вяло, расслабленно. Думать о будущем, что-то планировать не было ни малейшего желания. Хотелось навечно остаться в настоящем. И пусть оба понимали, что это невозможно, но всё равно отчаянно цеплялись за каждое мгновенье, проведённое наедине.
У Аанхура было много женщин, но ни с одной из них он не чувствовал себя настолько цельным. Как будто прожил жизнь поделённым надвое и только сейчас обрёл свою вторую половину. Он покрепче сжал в объятиях податливое тело Сайясхари, а она прильнула к нему доверчиво, подставляя губы для поцелуя.
— Ты ведь останешься со мной? — спросил Аанхур, страшась ответа.
Сайясхари потянулась в его руках, устраиваясь поудобнее, и улыбнулась счастливой улыбкой удовлетворённой женщины.
— Тебе же известны условия, дорогой, — промурлыкала она, проводя тонкими пальчиками по его груди. — Для того, чтобы мы были вместе, ты должен пройти ритуал, который свяжет нас навеки.
— Или станет моей погибелью, — криво усмехнулся Аанхур.
— Не исключено, — не стала отрицать Сайясхари. — Она приподнялась на руках и заглянула в глаза любовника: — Вопрос заключается в том, готов ли ты пойти на такой риск?
Аанхур тяжело вздохнул. Он любил жизнь, но и трусом никогда не был. Если судьба посылает ему испытание, нужно пройти его с честью. А если вспомнить о награде, которая ожидает в конце, то сомнения и вовсе неуместны.
— Я готов, — ответил он твёрдо.
А вот Сайясхари после его слов отчего-то ощутила неуверенность и даже страх. Она испугалась того, что вновь может остаться одна. После того, что ей удалось пережить этой ночью, дальнейшая жизнь без Аанхура представлялась принцессе змеелюдов серой, унылой и безрадостной. А если быть честной до конца, то стоит признать, что по-другому она и не жила. И лишь с этим мужчиной она ощутила настоящий вкус жизни.
Сайясхари на миг зажмурилась, принимая нелёгкое для себя решение, и заявила не менее твёрдо:
— Будь уверен, Аанхур, я пойду с тобой до конца. Погибнешь ты, умру и я. Мне без тебя не жить.
Было ли это признанием в любви? Определённо было, даже если сама Сайясхари ещё не осознала своих чувств. Зато более опытный Аанхур сумел её разгадать. Ему сразу стало легко и спокойно на душе. Вместе они обязательно преодолеют все препятствия, чтобы больше не разлучаться. Иначе и быть не может.
— Что я должен делать? — задал он вопрос, решив не затягивать с ритуалом. Промедление не подарит им счастья, лишь заставит нервничать сильнее.
— На самом деле, ничего сложного, — тут же отозвалась Сайясхари. — Я буду поить тебя своей кровью. Если нам повезёт, она запустит в твоём теле процесс перерождения. В противном случае…
Сайясхари не стала договаривать, оба и так знали, что произойдёт, если тело Аанхура отторгнет кровь Сайясхари.
— Перед тем как начать, я должен передать дела старшему сыну.
Аанхур был собран и деловит. Чувственное безумие полностью выветрилось из его головы. Как правитель он отвечал за жизни тысяч людей и не мог оставить их на произвол судьбы. Дети пустыни просты и наивны. Они привыкли во всём полагаться на сильного и мудрого правителя.
— Сколько времени тебе понадобится на это? — задала вопрос Сайясхари, обряжаясь в свои немудрёные одежды.
— Немного, — ответил Аанхур, — день или два. Мой старший сын Махарайя вот уже несколько лет помогает мне в делах. Он давно готов к тому, чтобы перенять управление оазисом в свои руки.
— Не боишься упустить власть? — не удержалась и поддела его Сайясхари. Она ещё помнила о своих недавних устремлениях, которые в эту ночь отошли на второй план и вдруг так не вовремя напомнили о себе.
— Власть для меня не самоцель, — нахмурился Аанхур. — В первую очередь это большая ответственность за людей, за их жизни. Мой сын справится с этой задачей ничуть не хуже меня. Признаюсь, свобода прельщает меня гораздо сильнее. Только представь, как хорошо быть необременённым чужими проблемами и чаяниями и заботиться лишь о том, кто тебе по-настоящему дорог.
