Самым первым на глаза мне попался договор аренды сроком на девяносто девять лет, судя по которому мне ежегодно будет выплачиваться весьма внушительная сумма за право пользования моим домом. Что особенно меня порадовало, так это то, что деньги будут зачисляться на мой личный счёт.
Потом следовала копия брачного договора на трёх листах и, разумеется, в трёх экземплярах, переработанная в соответствии с моими пожеланиями. Единственное, с чем категорически не согласился Сиршехур, так это с продолжением моей наёмнической деятельности. Эта строчка в контракте была подчёркнута красным и не вызвала у меня ни малейшего протеста. Ведь на самом деле я настаивала на этом из вредности. Просто хотелось, чтобы жених меня поуговаривал, проявил заботу так сказать. Нам, слабым девушкам, бывает приятно, когда мужчины о нас волнуются.
Пока я знакомилась с документами, невесть откуда появившаяся служанка шустро накрыла на стол, а потом ещё и постель застелила, и одежду чистую разложила на покрывале.
Вот это я понимаю, жизнь.
Единственное, что меня насторожило, так это россыпь чешуек у неё на висках. Это означало, что мне прислуживает представительница расы змеелюдов, причём из тех, что занимают в их обществе довольно высокое положение, потому что обладают человеческой ипостасью. То есть, мне в услужение отрядили одну из тех девиц, что привыкли кичиться перед другими своими возможностями, а таких как я — с каплей крови Великого Змея, вообще за людей не считают. Ну то есть, за змеелюдов, конечно.
Я присмотрелась к девушке получше и с завистью отметила присущие ей грацию и красоту. Что и говорить, посмотреть там было на что. Такие формы не скроешь даже под мешковатой одеждой. Налитая грудь, крутые бёдра, яркая внешность. Сайясхари бы сдохла от зависти, обнаружив среди своих придворных такое чудо. А, скорее всего, извела бы эту красавицу в один миг, чтобы не портила своим видом ей настроение.
Я же ничего, не комплексую, и почти не завидую, разве что самую малость.
— Как тебя зовут? — обратилась я к девушке, решив проявить дружелюбие.
— Моё имя Миасари, госпожа, — ответила та, сверкнув на меня золотыми очами из-под длиннющих ресниц. У меня аж сердце захолонуло.
Честное слово, была бы я мужчиной, немедленно позвала бы эту красавицу замуж, а заодно бросила бы весь мир к её ногам.
На душе стало как-то неспокойно. Носом чую, не просто так Сиршехур приволок эту змеюку в мой дом. Что он там говорил о второй жене? Уж не её ли прекрасный лик я имею удовольствие лицезреть в столь ранний час? И как бы это поаккуратнее выяснить? Вот ведь ещё незадача. Вечно у моего жениха всё шиворот-навыворот. Нет бы рассказать обо всём, как есть. Он же пытается хитрить и изворачиваться, змей подколодный.
Бумажонки эти подсунул, не иначе, чтобы внимание моё отвлечь. Видно решил постепенно меня приучать к тому, что вот эта красавица отныне будет отираться рядом с нами, причём постоянно.
Только настроение испортил, гад. Я ведь и сама могу постель застелить, если надо. А с пропитанием так вообще никогда не заморачивалась. Жизнь приучила довольствоваться тем, что есть, лишь бы не умереть с голоду.
Я вновь взялась за бумаги, решив отыскать то место в контракте, где говорится о супружеской верности. Ага, вот оно, написано мелкими буквами, как и ожидалось. Ну да у меня зрение отличное, а выискивать ловушки в контрактах я умею, как никто другой.
Итак, за измену супругу мне полагается отрубание хвоста по самые уши. Ясно, что после такого не выживают. А вот про самого Сиршехура тут не сказано ни слова. Непорядок.
Я не поленилась и внесла дополнительный пункт в контракт, во всё три экземпляра. Причём не стала его как-то особо выделять, авось не заметит. Миасари в это время готовила мне ванну, которой я, ясное дело, пользоваться не собиралась. Кто знает, какой гадости она в воду подмешала? Сама я бы точно так поступила. Не терплю, когда покушаются на то, что считаю своим.
— Могу ли я быть ещё чем-то полезна моей госпоже? — проворковала красавица, появляясь в дверях ванной. Я же подивилась её выдержке. Даже не пришепётывает, хотя в глазах всё же посверкивают молнии. Теперь то, когда мне стал ясен расклад, на это трудно не обратить внимание.
— Спасибо, дорогая, — ответила я не менее ласково и тоже обошлась без раздвоённого языка, — можешь быть свободна.
Вот ведь, не зря в народе говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Если так пойдёт и дальше, лицемерие станет моей второй натурой. Или я всё же научилась сдерживать праведные порывы своей второй половины? Хотелось бы в это верить.
* * *
Сиршехур явился к обеду. Сияющий, что тот медный самовар, что стоит в гостиной матушки Эдны, и с порога заявил, что уже договорился о церемонии в храме. Ему, видите ли, пришло в голову, что наш брак следует оформить по законам обоих королевств.
Вряд ли этим поступком он хотел сделать мне приятное. Скорее всего, хитрый змей решил подстраховаться со всех сторон, чтобы я уж точно никуда от него не делась. Да мне уже и не хочется, если честно. Теперь в моей жизни появилась другая цель — переиграть Сиршехура. Он ведь даже не догадывается о том, что мне стали известны все его планы.
— Благодарю за подарок, — сказала я, потупив глазки и сжимая в руках ту самую синюю папку.
И пусть это никакой не подарок, а всего лишь честная сделка, но почему бы не подыграть мужчине, если это послужит достижению моей цели?
— Не стоит благодарности, змейка моя, — добавив в голос бархатных ноток, произнёс Сиршехур, а сам придвинулся ко мне почти вплотную.
В общем-то, я была с ним согласна, в наше время честность стоит несоизмеримо больше, чем простое спасибо, потому как встречается крайне редко.
— Я подписала контракт, — произнесла я одними губами, протискивая папку с документами между нами.
Сиршехур выхватил из неё бланки контракта, глянул мельком на то место, где алели его пометки и, схватив перо, поставил под моими изящными завитушками свою размашистую подпись. Заметьте, на всех трёх экземплярах.
Тут уж и на моём лице отразилось сияние. К счастью, Сиршехур понятия не имел, чем оно вызвано, а потому по привычке принял его на свой счёт. И конечно же полез целоваться. А я подумала немного и ответила на поцелуй. Раз уж решила сделать этого мужчину своим, так не стоит его отталкивать, пусть привыкает.
* * *
В храме Всемилостивой собралось столько народу, что нам с Сиршехуром пришлось воспользоваться проходом для служителей, чтобы подойти к алтарю.
Священник, облачённый в парадные одежды, поглядывал на нас по-отечески снисходительно.
Я робко улыбнулась ему из-под фаты и перевела взгляд на жениха.
Сиршехур, как всегда выглядел великолепно. Чёрный камзол, расшитый чёрными же бриллиантами производил ошеломляющее впечатление на всех, кто был способен распознать реальную стоимость этого наряда.
