Проход позади меня оставался открытым. Я не стала спорить с Эрданом, глупо устраивать семейные разборки на глазах у всех, ни к чему хорошему это не приведёт. Вряд ли мы достигнем взаимопонимания сейчас, когда оба на взводе. Вместо этого, молча развернулась и, не оглядываясь, направилась к замку.
Муж не хочет меня видеть? Моё присутствие кажется ему лишним? Ну что же, я не стану унижаться, навязывая ему своё внимание.
Надеюсь, мой уход не походил на побег. Хоть я и старалась идти медленно, сохраняя достоинство, но вряд ли смогла кого-то обмануть. Уверена, все видели, как мне плохо. Дрожащие губы и блестящие от слёз глаза трудно скрыть, находясь под пристальным вниманием десятков пар глаз. Мне повезло, что из-за пелены слёз я почти ничего не видела. Что там было на лицах окружающих — сочувствие, осуждение или злорадство? Любая из этих эмоций способна была пробить здоровую брешь в моём самообладании. Не хватало только разреветься на глазах у всех. Я бы не вынесла такого унижения.
Отец проявил благоразумие и не стал меня задерживать. Когда я взлетела по лестнице, он шагнул навстречу, но лишь для того, чтобы приоткрыть тяжёлую дверь, за которой я немедленно поспешила укрыться. Сам шагнул следом и молча проводил до дверей моей комнаты. Я не стала возвращаться в спальню мужа. Не хочу его видеть. Только не сейчас, когда душит обида, а с языка готовы сорваться злые слова.
— Тебе следует успокоиться, дочь, — заявил отец с невозмутимым и, я бы даже сказала, довольным видом. — Эрдан прав, женщине не место среди воинов. Ты не могла не заметить, что все дамы держались в стороне, как и дети, и даже подростки. В том, что тебе сейчас так плохо, есть и моя вина. Мне следовало тебя удержать. Вместо этого я позволил тебе пойти на поводу у своих эмоций. Чего ты ожидала? Что Эрдан при всех разрыдается, уткнувшись носом в твою макушку? Он сильный правитель и не имеет права на проявление слабости ни в каком виде, особенно сейчас. Ты должна это понимать.
— Я хотела ему помочь, — не сдержавшись, я сорвалась на крик. — Мне нестерпимо было видеть его таким. Как ты не понимаешь?
— Мне действительно трудно тебя понять, Элайна, — пожал плечами отец. — Разве Эрдан давал тебе повод сомневаться в собственной стойкости? Он глава клана, на него равняются, ему стремятся подражать. Хорош бы он был, если бы стал искать утешения в женских объятиях на глазах у всех.
— Но что плохого в том, что я хотела разделить с мужем его боль? — спросила я тихо, мигом растеряв уверенность в правильности своего поступка. Может быть, отец прав и мне действительно стоило подождать, пока мы останемся с Эрданом наедине?
— Ничего плохого в этом нет. И твой поступок не вызвал осуждения, поверь. Вы оба поступили правильно, а потому не стоит взращивать несуществующие обиды. Ты женщина, а не воин. Займись своими прямыми обязанностями и не лезь в мужские дела.
Отец говорил резко, даже обидно, но его слова странным образом действовали на меня умиротворяюще. Действительно, глупо с моей стороны обижаться на мужа. Он не мог поступить иначе. Теперь я готова была это признать. А всё благодаря наставлениям отца. Не представляю, как буду обходиться без его мудрых советов, когда он уедет.
— Ты ведь погостишь у нас немного? — спросила с надеждой в голосе.
Отец сразу понял, о чём я подумала, и по-доброму улыбнулся.
— Ты справишься, милая, — сказал он уверенно. — Главное не пытайся решать все проблемы сгоряча, дай себе время остыть и подумать. Ты у меня умница, только житейского опыта у тебя маловато.
Уверенность отца окончательно согрела мне душу, и я даже нашла в себе силы улыбнуться ему в ответ.
— Спасибо, папа, ты мне очень помог, — сказала я искренне.
На этом мы расстались. Ведь меня и впрямь дожидались дела поважнее, чем взращивание собственных обид.
Все случайности — не случайны, а случайные встречи часто становятся судьбоносными, вот только осознаём мы эту простую истину не сразу, а лишь спустя какое-то время, когда в нашей жизни начинают происходить кардинальные изменения, которые уже не остановить. Как не бейся, как не пытайся, не удастся отмотать время назад и пойти по другому пути.
Люсинда неуклонно продвигалась к намеченной цели, часто отказывая себе в полноценном отдыхе, приноровившись спать в седле и есть на ходу. В тот день она также не собиралась останавливаться вплоть до наступления темноты, но случилось так, что ближе к обеду конь потерял подкову и стал заметно прихрамывать на переднюю ногу. На горизонте как раз показался небольшой городок. Пришлось завернуть к местному кузнецу, чтобы перековать коня.
На месте выяснилось, что мастер освободится часа через два, не раньше. Коня Люсинда оставила на привязи возле кузни, а сама пешком отправилась в ближайший трактир, чтобы заказать себе нормальной еды. И раз уж всё так сложилось, стоило задуматься о ночлеге.
Едва переступив порог шумного заведения, Люсинда ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. После того первого раза она больше не приглядывалась к посетителям, ведь у неё появилась куда более интересная цель, чем наблюдение за окружающими людьми, но тут не удержалась и всмотрелась в лица присутствующих. На первый взгляд ничего необычного обнаружить не удалось, всё как везде. В таверне находилась разномастная публика, вынужденная терпеть соседство друг друга, в силу сложившихся обстоятельств. И всё же один человек привлёк её внимание. За в общем то ничем не примечательной внешностью скрывалась родственная ей сила. Люсинда с трудом удержалась на месте, чувствуя, что с ней творится что-то неладное. Её со страшной силой тянуло подойти к незнакомцу и плевать, что он о ней подумает, лишь бы позволил находиться с ним рядом.
Умом Люсинда понимала, что попала под действие каких-то чар, но сопротивляться им уже не могла. И когда в её голове прозвучал короткий приказ: «Подойди», — она послушно направилась к мужчине с гипнотическим взглядом и надменной улыбкой. С этой минуты она перестала себе принадлежать. Все её силы, все стремления отныне были направлены на служение господину.
Незаметно для себя Люсинда поведала незнакомцу историю своей жизни, поделилась с ним своими переживаниями, рассказала о муже-предателе и ненавистной падчерице, сломавшей ей жизнь. Вскипевшая в ней ненависть чуть было не сорвала женщину с поводка. Однако, мужчина был начеку и вовремя приглушил её чувства, сведя их почти до минимума. Вскоре Люсинда и думать забыла о цели, к которой стремилась. А вот её новый знакомый, оказавшийся ведьмаком по имени Маргор, запомнил её рассказ до мелочей и поздравил себя с удачным приобретением. Необученная чёрная ведьма с ненавистью в сердце — оказалась настоящим подарком судьбы.
— Зови меня мастер, — приказал он Люсинде.
Женщина кивнула, преданно глядя ему в глаза.
Маргору больше нравилось обращение господин, но в этих землях рабство отменили ещё при прадеде нынешнего короля. Приходилось соблюдать осторожность.
— Я буду звать тебя Кори, — глаза мужчины на мгновенье затянуло пеленой воспоминаний, но он тут же взял себя в руки.
