его счастье продлилось недолго. Да иначе и быть не могло. У оборотней всё не так, как у людей. Встреча с истинной парой ставит крест на прежних отношениях. Алвара о таком предупреждали и он, как мог, ограждал любимую от встреч с соплеменниками, но разве такую, как Юлали удержишь под замком? Однажды она ушла и не вернулась, и даже весточку о себе не оставила. Это уж после от её родителей пришло письмо с объяснениями и уведомлением о том, что Элайна остаётся под его опекой вплоть до совершеннолетия.
Второй брак являлся вынужденной мерой. Герцогу нужен был наследник. Люсинда показалась ему достаточно холодной и рассудительной девушкой, чтобы не претендовать на его сердце. И первое время всё шло хорошо. Ровно до тех пор, пока супруга не узнала о серебряных рудниках. Тут то и выяснилось, что Люсинда вовсе не была бесчувственной особой. Она испытывала безумную всепоглощающую страсть к деньгам, настолько сильную, что отважилась на убийство. В том, что его вторая жена и была тем самым злоумышленником, герцог не сомневался. Больше то некому.
Вряд ли Люсинда добровольно сознается в содеянном, да это и не нужно. Отдавать супругу в руки правосудия Алвар не собирался. Всё же она мать его сына. А вот обезопасить себя и дорогих ему людей от её злых козней он просто обязан. Сейчас она покусилась на жизнь Элайны, а позже решит, что и супруг ей не нужен, ведь наследник уже имеется.
Алвар почувствовал себя неуютно в собственном замке. Он не был трусом и привык встречать опасность лицом к лицу, но как противостоять коварству и подлости, маскирующимся под истинное благочестие, не знал. Сражаться с женщинами прежде ему не приходилось.
Герцог не мог понять, чего Люсинде не хватало. Он достаточно богат и знатен. Её положению в обществе многие завидовали. Подобной глупости и жадности от супруги Алвар никак не ожидал.
Пришлось, стиснув зубы, принять нелёгкое решение. Люсинда должна отправиться в монастырь и провести остаток дней в молитвах о спасении своей души. Скандал разразится нешуточный, да и родители супруги вряд ли спокойно воспримут подобное известие, но им придётся смириться, чтобы избежать ещё больших неприятностей.
— За что мне всё это? — простонал герцог, обращаясь к небесам. Ответа он, разумеется, не получил, да он его и не ждал.
Люсинда возникла на пороге комнаты неожиданно. Алвар ощутил её присутствие каким-то шестым чувством. В спальне Элайны сразу как будто похолодало. И как он раньше не замечал, что присутствие Люсинды буквально вымораживает всё вокруг?
— Дорогой, что ты здесь делаешь? — спросила она нежным голоском.
— Это спальня моей дочери, Люсинда. Надеюсь, ты не забыла, что девочка тяжело больна, — ответил герцог язвительно. Алвар стоял спиной к супруге и не думал поворачиваться к ней лицом. Видеть её сейчас, было для него худшим из зол. Герцог опасался, что не сдержится и впервые в жизни ударит женщину.
— Мне доложили, что ты приглашал в замок ведьму, — сказала Люсинда, и Алвар уловил в голосе жены тень тревоги.
Ему всё же пришлось обернуться, чтобы окинуть супругу долгим оценивающим взглядом. Герцогиня была бледна, но держалась прямо, чем вызвала в нём глухое раздражение. Ни капли раскаяния в серых льдистых глазах. Не женщина, а бесчувственная статуя. Казалось, ничто не способно поколебать её уверенность в собственной правоте. Даже сейчас, когда Элайна чуть было не умерла, Люсинда не чувствовала за собой вины. Она искренне полагала, что, действуя в интересах сына, имеет полное право распоряжаться чужой жизнью.
— Зачем ты это сделала, Люсинда? — спросил он устало. Бессонная ночь и тревога за дочь, казалось, полностью лишили его сил.
Люсинда с вызовом посмотрела в глаза мужа и сказала:
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, Алвар. Я не сделала ничего такого, что противоречило бы интересам семьи.
— Полагаю, Элайна, в твоём понимании, не является частью семьи, об интересах которой ты так рьяно радеешь.
Герцогиня пожала точёными плечиками и ответила уклончиво:
— Все дочери рано или поздно покидают родительский дом. Сыновья — другое дело, они продолжатели рода.
— К сожалению, дорогая, лишая мою дочь права на жизнь, ты позабыла об одной незначительной детали, — герцог выдержал паузу и, когда жена в нетерпении подалась вперёд, сказал, — Элайна наполовину оборотень.
— И что с того? — вскинулась Люсинда, слишком поздно осознавая, что этим вопросом выдаёт себя с головой.
Герцог будто бы не заметил её оплошности и не спешил с обвинениями. Вместо этого он сказал:
— Я получил письмо от родителей Юлали. Они требуют выполнения нашей договорённости. По достижении совершеннолетия Элайна должна предстать перед главой клана снежных барсов. Подумай сама, к чему могла привести загадочная смерть девочки накануне её совершеннолетия, учитывая, как трепетно оборотни оберегают своих женщин? Как далеко будет простираться их месть за погибшую самку?
Алвар не мог не заметить, как пошатнулась его жена от пронзившей её догадки.
— Правильно, — в голосе мужчины слышалось удовлетворение. — Ты едва не погубила всех нас, дорогая. Надеюсь, впредь ты воздержишься от каких-либо действий, влекущих за собой столь разрушительные для нашей семьи последствия.
Люсинда стояла оглушённая. Об оборотнях она знала немного, лишь то, что они чрезвычайно вспыльчивы, а также не в меру злобны и мстительны. Связываться с ними отважился бы только сумасшедший, или безумно влюблённый, вроде Алвара. Люди его положения обычно подходили к выбору супруги довольно прагматично. Немногие из высшей аристократии могли себе позволить жениться по любви. Брачный союз подразумевал под собой массу договорённостей между родами, как политических, так и экономических. Однако, стоило Алвару увидеть Юлали на одном из светских приёмов и он потерял голову. Ему повезло, что в тот сложный период, король всячески приветствовал браки между оборотнями и людьми, стараясь таким образом укрепить мирный договор с не в меру агрессивными соседями. Со стороны оборотней тоже не нашлось противников этого брака. Породниться с герцогом, пусть и человеком, было не зазорно. К тому же Юлали на том момент ещё не встретила свою пару, а, значит, была свободна в своём выборе.
Люсинда со всей ясностью осознала, насколько ей невыгодна смерть Элайны и спросила с искренней тревогой в голосе:
— Ведьма сняла проклятье?
Герцогиню уже не волновало признание собственной вины, она поняла, что супруг обо всём догадался, и не видела смысла отрицать очевидное. Люсинда просто хотела знать, сумеют ли они избежать проблем, возникших вследствие её необдуманного поступка.
— А про отравление ядом ты ничего не спросишь? — вопросом на вопрос ответил герцог. Он не спешил облегчать супруге жизнь и говорить о том, что жизни Элайны больше ничто не угрожает.
— Ты и это знаешь?
От гордой надменности Люсинды не осталось и следа.
— Скройся с глаз моих, — сквозь зубы процедил Алвар. Выносить присутствие этой женщины не было больше сил. Его выдержка трещала по швам. Он и так слишком долго сдерживался. И сейчас был близок к тому, чтобы придушить ядовитую гадину собственными руками.
