Книга Помутнение, страница 20. Автор книги Филип Киндред Дик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Помутнение»

Cтраница 20

— Сколько у тебя было под пальто? — Три. — А в машине наркотики? — спросил Ар- Если б тебя взяли за кассеты, то обыскали бы и машину. Причем спорю, что ты делаешь это не только здесь, но и…

Он хотел сказать: "и там, где тебе не могли бы помочь знакомые из полиции". Но не сказал, потому что имел в виду себя. Если Донна попадется, он из кожи вон вылезет, чтобы ей помочь. Но ему ничего не удастся сделать в другом округе… В голове закрутился глюк, настоящее шугало: Донна, подобно Лакмену, умирает, и всем, как Баррису, плевать. Ее запрячут в тюрьму, и там ей придется отвыкать от препарата С, и выйдет она совсем другой Донной. Вернее, участливое выражение ее лица, которое он так любит, преобразится бог знает во что, но в любом случае во что-то пустое и слишком часто используемое…

— Когда есть гаш, я обо всем забываю. — Донна достала маленькую керамическую трубку и смотрела на него широко раскрытыми, лучистыми и счастливыми глазами. — Садись. Я в тебя вдую.

Арктор сел, а Донна поднялась, раскурила трубку, подошла не спеша, наклонилась и, когда он раскрыл рот — словно птенец, мелькнула мысль, — выдохнула в него струю серого дыма. Она наполнила его своей горячей, смелой, неиссякаемой энергией, которая в то же время успокаивала, расслабляла и смягчала их обоих.

— Я люблю тебя, Донна, — сказал Ар Это вдувание, этот суррогат секса, возможно, был даже лучше, чем все остальное. Такое интимное и такое странное… Равноценный обмен, пока не кончится гаш.

— Да, ты меня любишь. — Она мягко рассмеялась и села рядом, чтобы наконец затянуться из трубки самой.

Глава 9

— Послушай, Донна, — произнес он. — Тебе нравятся кошки? Она мигнула; ее глаза были красными и воспаленными. — Гадкие маленькие твари. Гадят за мебелью. — Хорошо, а маленькие весенние цветы? — Да, — ответила она. — Это я понимаю — маленькие весенние цветы. Которые появляются первыми.

— Самыми первыми, раньше всех. — Да. — Она отрешенно кивнула с закрытыми глазами. — Раньше, чем на них наступят — и их нет.

— Ты знаешь меня, — проговорил он. — Ты понимаешь меня всего, без остатка.

Она откинулась назад, отложив выкуренную трубку. Ее улыбка медленно потухла.

— Что-нибудь случилось? В ответ она лишь покачала головой. — Ничего. — Можно я обниму тебя? Я хочу приласкать тебя. Хорошо? Приголубить. Донна заторможено перевела на него темные расширенные зрачки. — Нет! Нет! Ты слишком уродлив. — Что? — сказал он. — Нет! — резко выкрикнула она. — Я много вдыхаю коки. Мне надо быть сверхосторожной, потому что я много вдыхаю коки!

— Уродлив?! — ошеломленно повторил он. — Будь ты проклята! — Оставь меня в покое, — не сводя с него взгляда, прошипела Донна. — Конечно. — Арктор вскочил и попятился. — Конечно. Уж не сомневайся. Внутри все кипело, хотелось вытащить пистолет и прострелить ей башку, размазать ее по стенке… а потом так же внезапно ярость и ненависть, вызванные гашишем, прошли. — Черт побери… — безжизненно выдохнул он.

— Не люблю, когда меня лапают. Мне приходится быть начеку… Ты куда? — встрепенулась Донна.

— Я ухожу. Взъерошенная, полусонная, она достала из шкафа свой кожаный пиджак. — Я отвезу тебя домой. — Не пойдет, — отрезал Ар- Ты не в состоянии проехать десяти футов, а за руль своего паршивого самоката никого не пускаешь.

Она обернулась к нему и взбешенно закричала: — Потому что ни один сукин сын не может вести мою машину! Никто ни черта не понимает, особенно мужики! В машинах и во всем остальном! Посмей еще распускать руки…

А потом он оказался в темноте на улице, в незнакомой части города. Один. Совершенно один, подумал он и услышал догоняющую его Донну. Она задыхалась, потому что так много курила и закидывалась, что ее легкие были забиты смолами. Арктор остановился, застыл, не поворачиваясь, в ожидании и тоске.

Приблизившись, Донна замедлила шаги и, еще не отдышавшись, проговорила:

— Прости, что я тебя обидела. Я не хотела. — Хм! — горько воскликнул он. — Слишком уродлив! — Когда я проработаю весь день и дико-дико устану, я могу отключиться от первой же затяжки… Хочешь вернемся? Или в кино? Ну что ты хочешь? Или купим вина… Мне не продадут, — сказала она и, помолчав, добавила: — Я не совершеннолетняя.

Они направились назад. — Хороший гаш, правда? — Донна заглянула ему в лицо. — Черный липкий гаш — значит, он пропитан алкалоидами опиума. То, что ты курила, — опиум, а не гашиш. Ты понимаешь это? Вот почему он стоит так дорого, ты понимаешь? — Арктор словно со стороны услышал, как поднялся его голос. — Ты наживаешь себе привычку на всю жизнь ценой… почем сейчас фунт этого «гаша»? Скоро ты дня не сможешь обойтись…

— Уже не могу, — перебила Донна. — Утром перед работой, в полдень и сразу же после возвращения домой. Вот почему я стала толкачом — чтобы иметь на гаш.

— Опиум, — повторил Ар- Почем сейчас твой "гаш"? — Десять тысяч за фунт, — ответила Донна. — Хорошего. — Боже мой! Почти как героин! — Я никогда не сяду на иглу, ни за что! Ты протягиваешь от силы шесть месяцев, как начнешь колоться. Что бы ни колоть, хоть воду. Сперва наживаешь привычку…

— Ты уже нажила. — Не я одна. Мы все. Ты глотаешь препарат С. И что с того? Какая разница? Я счастлива. Я прихожу домой и каждый вечер курю гаш… Это мое. Не пытайся изменить меня. Никогда-никогда не пытайся изменить меня. Я это я. Это моя жизнь.

— Ты видела фотографию заядлых курильщиков опиума? Как в старину в Китае? На кого они похожи?..

— Я не собираюсь долго жить. — Донна пожала плечами. — Ну и что? Я не хочу тут задерживаться. Зачем? Что хорошего в этом мире? А ты видел — да, черт возьми, вспомни Джерри Фабина! — что становится с теми, кто чересчур далеко зайдет на препарате С? Скажи мне, Боб, в самом деле, ну что такого в этом мире? Вчера я едва не накрылась по пути на работу. Ехала, слушала музыку и курила гаш и не заметила форд "император"…

— Ты дура, — сказал Ар- Потрясающая дура. — Знаешь, я умру рано. Может быть, на шоссе. Мой «МГ» почти без тормозов. За этот год меня уже четырежды штрафовали за превышение скорости. Теперь придется пересдавать на права — такая неудача!

— Значит, однажды я тебя никогда больше не увижу, да? Никогда-никогда больше не увижу…

— Из-за пересдачи? Нет, через шесть месяцев… — Уничтоженная еще до того, как по калифорнийским законам, по проклятым калифорнийским законам, тебе разрешат купить банку пива или бутылку вина…

— Верно! — воскликнула Донна. — Бутылку вина! Возьмем бутылку вина и пойдем смотреть «Обезьян»! Осталось еще серий восемь, включая ту…

— Послушай, — сказал Боб Арктор, положив ей на плечо руку. Донна отпрянула. — Знаешь, что им следовало бы сделать один раз? Один единственный раз? Разрешить тебе взять банку пива.

— Почему? — удивилась она. — Подарок. Потому что ты хорошая. — Однажды меня обслужили! — восторженно поделилась Донна. — В баре! Официантка — я была вся разодета и накрашена и с такими клевыми парнями — спросила, чего я хочу, и я сказала: водку-коллинз. Это было в Ла-Пасе, в одном потрясном местечке. Можешь себе представить? Я ей так спокойненько выдаю: водку-коллинз!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация