В пятилетнем возрасте мозг охотно воспринимает информацию. Вот и Виллана схватывала всё на лету. Лариника не могла на неё нарадоваться. Вскоре девочка без запинки считала до ста и знала все буквы алфавита. А ещё она с большим удовольствием декламировала короткие стишки, сохранившиеся в памяти Лариники из прошлой жизни. Кто из мам не разучивал с детьми стихи незабвенной Агнии Барто про качающегося бычка и несчастного зайку? Запоминается легко, а заодно учит детей сочувствию и сопереживанию. Правда, пришлось сшить для Вилланы некое подобие мягкой игрушки, выпросив у отца кусочки меха, для наглядности, так сказать. Заяц вышел довольно неказистый, но Виллана визжала от восторга, тиская в руках мягкую игрушку. Усхат с Аттаем тоже выглядели довольными. От младшей сестры им достались слюнявые поцелуи и искренние уверения в том, что они самые лучшие. Лариника скромно умолчала о своей причастности к этому делу, всё равно одна она бы с такой работой не справилась, не с её детскими пальчиками прокалывать тугой мех. Помощь братьев пришлась очень кстати.
В награду Лариника с Вилланой решили устроить для Усхата и Аттая небольшое представление, посмотреть на которое собралась вся семья. Лариника с Вилланой читали стихи. В роли зайки выступал сшитый на скорую руку игрушечный заяц, бычка пришлось изображать Виллане, но эта роль ей безумно нравилась, так что все остались довольны. Напоследок сёстры рассказали выученную недавно сказку про колобка. В лицах, со всем доступным пятилетним актрисам артистизмом.
По окончании представления отец крякнул довольно и провёл крепкой мозолистой ладонью по склонённым головкам дочерей. Потом притянул обоих к себе поближе и расцеловал их зардевшиеся щёчки.
— Ох, и горазды вы сказки сказывать, красавицы, — вымолвил он наконец.
Этот немногословный мужчина обычно скупился на похвалы, тем ценнее были для Лариники его слова. А она то думала, что отец не обращает на дочерей никакого внимания, занятый лишь воспитанием сыновей.
Мать в свою очередь промокнула выступившие слезинки краешком фартука и подытожила дрогнувшим голосом:
— Большие-то какие стали, а уж умницы, каких свет не видывал.
— И то верно, — поддержал её отец. Довольная улыбка ещё долго не сходила с его лица.
Братья просили показать ещё что-нибудь, в крайнем случае, повторить всё сначала. Сестрички легко поддались на их уговоры. Им и самим это было в радость. Неизбалованным вниманием девочкам было приятно видеть улыбки на лицах родителей и наблюдать неподдельный восторг в глазах братьев. В общем, вечер удался на славу.
И только Илати, как обычно не было дома. Старшая сестра опять убежала к своему ненаглядному Тимату и наверняка снова останется с ним до рассвета.
Глава 3
В замке Аливасар царили панические настроения. Глава рода гесса Кордиана изволила гневаться. Внешне её недовольство никак не проявлялось, разве что складка между бровей становилась чуть глубже, да синие глаза темнели, как небо перед грозой. И горе тому, кто в это время встречался ей на пути. За такую неосторожность, бывало, расплачивались годами жизни, а самые слабые могли и вовсе её лишиться.
Сильнейшая представительница рода Аливасар имела обыкновение впадать в неистовство, если что-то шло вразрез с её планами. И тогда все обитатели замка старались слиться с окружающей обстановкой, лишь бы не попадаться ей на глаза.
Обычно гесса Кордиана довольно быстро приходила в себя, и жизнь в замке возвращалась в привычное русло, но только не в этот раз.
Все дружно гадали, что же такое могло случиться, и не пора ли им искать убежища у ближайших соседей? Или лучше сразу отправиться к дальним родственникам, погостить недельку-другую? Но ответа не находилось. Причина гнева гессы Кордианы оставалась неизвестной даже её супругу и двум её сыновьям.
Многоуважаемая глава рода не спешила ни с кем делиться своими переживаниями и подозрениями. Не могла же она заявить во всеуслышание о своей причастности к исчезновению внучатой племянницы — дочери гессы Малини?
Некоторые хасуры до сих пор поглядывали на неё с подозрением, но бросить в лицо обвинения всё же не решались, потому что не имели доказательств её вины. Гесса Кордиана лично позаботилась об отсутствии таковых.
В то время, когда был похищен ребёнок, она была занята тем, что выслушивала нудный доклад управляющего землями, принадлежащими роду Аливасар, и в этом не было ничего необычного. Раз в месяц гесс Арнил представлял своей хозяйке подробный отчёт обо всех расходах и доходах за прошедший период. Владения Аливасар были обширными и практически повсеместно населены людьми — похожими на хасуров существами, но развивающимися крайне медленно и неохотно. За несколько столетий они всего лишь научились строить себе жильё и кое-как обрабатывать землю. Но людей было много, а хасуров мало. Идея воспользоваться плодами трудов более многочисленного, но менее развитого сообщества родилась сама собой. Несколько сильных внушений заставили людей быть более сговорчивыми. В результате этого у хасуров исчезла необходимость заботиться о пропитании, и как следствие, появилась возможность больше внимания уделять развитию науки и искусства.
По словам гесса Арнила, в последнее время у людей стали развиваться ремёсла, но пока всё это находилось на столь примитивном уровне, что не вызывало ни малейшего интереса у хасуров.
В общем, требовалось немало времени, чтобы ознакомиться со всеми делами, а также наметить планы на будущее. Обычно гесс Арнил начинал читать свой доклад сразу после завтрака, а заканчивал далеко за полночь, и всегда рядом с ними находился кто-то из слуг. Таким образом гесса Кордиана оказывалась вне подозрений.
Единственная свидетельница преступления, она же и исполнительница — старая служанка, в ту же ночь впала в беспамятство, да так и скончалась, не приходя в сознание. Она была так стара, что все сочли её смерть естественной. Никому и в голову не пришло связать имя старухи с похищением младенца.
Гесса Кордиана тяжело вздохнула, приводя мысли в порядок: насколько всё было бы проще, если бы её внучатая племянница родилась со средним, а ещё лучше со слабым даром, это она смогла бы стерпеть. Но с такой наследственностью, у девчонки просто не было шанса родиться даже середнячком.
Первый звоночек прозвенел для гессы Кордианы более года назад. Тогда она смогла убедить себя в том, что ей лишь почудилось колебание сторонних силовых потоков. Это случилось в то время, когда Лариника пыталась воздействовать на змею. Короткий и неуверенный всплеск силы привлёк внимание гессы Кордианы, но не насторожил. Он был столь незначительным, что она легко приняла его за отголосок собственной силы. Главе рода иногда приходилось воздействовать на окружающих, внося незначительные коррективы в их мысли и чувства. Хоть это и было небезопасно для объекта воздействия, совесть её не мучила. А как ещё прикажете удерживать в подчинении своих многочисленных подданных, которые так и норовят показать зубки?
Чтобы занять такое высокое положение гессе Кордиане пришлось не раз поступиться совестью и моралью, но сожалений по этому поводу она не испытывала. Родная сестра, отдавшая Кордиане свою силу, всё равно не смогла бы ей управлять. Харвана выросла слабым безвольным существом. Ничего не стоило уговорить её на проведение ритуала по передаче силы. Таким образом гесса Кордиана обрела своё могущество. Поступок Харваны негативно сказался на способностях её дочери Малини — имея столь слабый дар, она никогда не смогла бы возглавить род.
