Полувий хотел отпустить по поводу этого чудо-лича едкую шутку, но, решив, что Аки сейчас лучше зря не злить, сдержался.
Беседа завершилась. Теперь оба — первый некромант и чернокнижник — стояли на донжоне, молча, и вглядывались в неприветливые далекие холмы.
Когда-то давно, еще при бабках и дедах нынешних правителей, процветающее и могущественное королевство Данмар заключило с Мортелундом договор, согласно которому, оба государства становились союзниками. Мир и сотрудничество привлекали обе державы — делить могучим соседям было особенно нечего. Интересы Данмара устремились на юго-запад и юго-восток. Мортелунд же озаботился севером. И так, встав спина к спине, они повели свои войска в противоположные стороны.
И все же, Мортелунд и Данмар оказались слишком разными. Именно поэтому на границе между ними возникла своеобразная зона отчуждения — Пограничье. Здесь был уже не Данмар, но еще и не Мортелунд. Граница света и тьмы пролегала по холмистым долам. Там бродили бесконтрольные чудища темных земель, сумасшедшие фанатики запрещенных культов, разбойники, грешники, бродяги и искатели лучшей жизни.
Жизнь.
Она, не смотря ни на что, кипела в Пограничье по одной простой причине — для жаждущих свободы тут было настоящее раздолье! Ни налогов, ни контроля, ни поборов, ни войн. Жутковатое, но по-своему уютное место за пазухой у двух могучих государств. Место возможностей, рай для авантюристов, земля сильных духом и телом людей. И нелюдей.
Пограничье.
Для всех тех, кто вырос тут — «милый дом».
* * *
Первые сутки в домике на краю Подбережки прошли неспокойно.
Моа старательно выслеживал чудовищ, но все было безуспешно. Свора будто испарилась, не оставив следов. Да уж, после такого язык не повернется назвать грилли безмозглыми тварями…
Има тревожилась и не находила себе места из-за собственной беды. Что будет, когда к местной проблеме присоединится ее личная головная боль — настырные мертвяки? Кого они тут призовут себе на подмогу? Давних мертвых с погоста? Недавно захороненных жертв грилли? Одно другого не лучше…
Но преследователи не появились.
Моа и Има долго гадали, что же случилось с «их» мертвяками, но к единому мнению так и не пришли. Вариантов хватало — действие проклятия нарушилось, магия амулета временно ослабела, преследователи заблудились и потеряли след. Мало ли, что там произошло? В одном лич и его спутница были уверены наверняка — старые «друзья» еще вернутся и компенсируют свои промедления с лихвой.
— Я вот тут еще о чем подумала, — сонным голосом протянула девушка, когда ночь перевалила за половину. — Может, монстр из подвала их поел? Болтаются они теперь в его брюхе, и выйти на свет не могут? Как тебе такая мысль, а?
— Тогда я не завидую монстру, — отозвался лич. Он сидел на скамье, привалившись спиной к стынущей печи, протирал лезвие меча куском шерстяной ткани. Луна заглядывала в окно, и сталь блестела в ее свете, как зеркало. — Если только он не умудрится их переварить… — Тут они с Имой переглянулись, подумав об одном и том же. — Проверим?
Моа вынул из-за пояса золотой райс, сунул его в глазницу. Спустя недолгое время монета вывалилась обратно.
— Они в порядке, — двусмысленно выдохнула девушка. В ее тоне разочарование смешалось с каким-то неуместным облегчением. — Может, благодать святой Энолы мешает мертвякам прийти сюда?
— Мне-то не мешает.
— Значит, они просто устали за мной гоняться и решили немного отдохнуть.
Пока Моа занимался полировкой оружия, Има достала из сумки магическую книгу, полистала ее в тусклом свете огромной оплывшей свечки, пощурилась, и, заскучав, отложила. Зевнула, глядя в темное окно. За ним простирался лес — черные зубцы деревьев на фоне густой бархатной синевы. Щедрая россыпь звезд над горизонтом.
Браслет за стенкой проснулся и тревожно захрапел. Девушка прижала палец к губам. Прислушалась, шепнула взволнованно:
— Тс-с-с. Кто-то ходит вокруг дома.
— Я пойду, посмотрю, а ты тут подожди. Все равно в темноте не видишь, — отозвался Моа.
С мечом в руке лич покинул дом и бесшумно, как хищный зверь, ушел вдоль стены к конскому навесу. Если рядом грилли, ночь — хороший союзник. Эти твари совершенно не способны соблюдать тишину — топают своими ножищами, выдувают воздух носищами и постоянно бормочут, не затыкаясь. Сейчас идеальный момент, чтобы подкрасться к ним незаметно. В поясной сумке лича было припасено несколько склянок с маслом для розжига, полученных от Леды, и два новых огнива.
Шагах в пятидесяти от того места, где стоял Моа, раздалось едва слышное бурчание чудовища. Скорее даже шипение, или сипение… Какое-то сдавленное бульканье. Быстро преодолев необходимое расстояние, лич обнаружил лежащего в траве монстра, только что испустившего дух. Грилли просто валялся на пути. Облитый лунным светом, он походил на замшелый валун, из-под которого растеклась черная лужа неимоверно вонючей жижи. Лицевую часть черепа мертвого монстра будто раздавили огромными тисками, и круглые дыры зияли чернотой глубины — ночное зрение Моа позволяло разглядеть все детали расправы.
Дыры от зубов.
Зубов, одним ударом сокрушивших кости грилли…
В тот же миг в отдалении, за спиной, хлипкая дверь, прикрытая неплотно, с оглушительным скрежетом раззявилась в темноту. Там, в светлом чреве домика, Има вздрогнула от неожиданности и спросила, глядя из света в кутающий крыльцо мрак, что показался на контрасте непроглядным.
— Моа, ты уже вернулся? Что там было?
Тьма не ответила. Кто-то стоял внутри нее, непозволительно огромный, буравил Иму глазами. И эти глаза слезились от света — пламя свечи на долю секунды выхватило искрящиеся мокрые дорожки.
— Моа… — хрипло повторила девушка, отгораживаясь от входа книгой, будто та была оружием.
— Я-а-а-а… — зазвучал в гробовой тишине то ли ветер, то ли шепот.
Вспомнив про магию, Има собрала в ладони пучок белых жгучих искр. Но даже если со всей дури шарахнуть по этой штуке за дверью — что толку?
Гигантская тень перед входом качнулась, дрогнула и растворилась в ночи. Быстро, бесшумно, стремительно. Почти в ту же секунду в комнату вернулся лич. Он заозирался по сторонам, принюхался, поинтересовался:
— Цела?
— Ага, — Има шмыгнула носом, взяла со стола кусок черствой булки, оставшийся с ужина, и принялась нервно его жевать. Параллельно с этим делом рассказала, и глаза ее были, будто стеклянные. — Оно за дверью стояло. Моа… Я на миг подумала, что оно тебя уже съело, правда… Я так испугалась.
— Я ему явно не по вкусу, в отличие от грилли, — ответил лич, притворяя дверь.
Так себе, конечно, защита от монстра, но без пялящейся в спину тьмы в любом случае как-то уютнее. Не ему — Име. Хотя, и ему тоже. Моа недолюбливал подобные неясности. Гораздо лучше, когда враг открыто проявляет агрессию — бросается на тебя — и возникшее между вами недопонимание решается боем. Честным или не очень. В бою легко. Когда ты мертвый, еще и не страшно, потому что нечего особо терять, кроме собственной цели. Заданные цели — основное, что движет высшей нежитью. Их можно сравнить со смыслом жизни, но он-то бывает только у тех, у кого эта самая жизнь имеется…
