Живую ли?
— Дышит! — дрожащим голосом прошептала девушка. — Дышит… — Она подняла ребенка на руки — это была девочка, лет семи — и прижала к себе. Сообразив, что чудовище может находиться где-то рядом, подняла на спутника встревоженный взгляд. Одними губами спросила. — Он здесь?
— Нет, — ответил сквозь зубы Моа.
А жаль!
Жаль, что похититель ребенка сбежал. В груди лича поднялась новая необъяснимая волна. Ярость, неукротимая, кровавая, душила спазмом горло. Хотелось немедленно отыскать врага-невидимку и разделаться с ним — разметать, разорвать, пожрать… На единственный видящий глаз пала кровавая пелена, в ушах нарос гул, но вскоре голос прорвался сквозь все это.
Тихий, тревожный голос.
— Моа… Моа? Что с тобой? Очнись…
Он мгновенно пришел в себя.
Има смотрела на него, пораженная, будто видела впервые. Как на чужака. Как на опасность. В округлившихся глазах плясали отблески далекой луны. Моа осознал вдруг, что чем-то только что здорово напугал девушку.
Девушку, которая прежде не устрашилась ни подземелья, полного оживших мертвяков, ни своры кровожадных грилли, ну проклятого жуткого терема.
— Что случилось?
— Моа… Ты… Ты сейчас как будто стал кем-то другим… — Има сильнее прижала к себе ребенка. — Что случилось? Ты в порядке, Моа?
— Да. — Лич еще раз внимательно огляделся по сторонам. Монстр уже далеко ушел, не догнать. — Пойдем обратно. Девочке нужна помощь.
Има кивнула, выдавила улыбку, вслед за которой прилетел издали, с хребта, заунывный, переливчатый звук.
* * *
Девочка отделалась главным образом испугом и синяками.
Теперь она лежала в теплой комнате, укутанная в несколько одеял, и мирно спала. Местная знахарка напоила ее специальным зельем, чтобы сон без тревог и забот унес малышку в мирные дали, позволил набраться сил и хорошенько отдохнуть.
Моа и Има получили в распоряжение комнату под самой крышей того же дома.
В этом доме жила сестра старосты — та самая знахарка. Она вызвалась позаботиться о девочке, а, заодно и о гостях. Родители малышки и староста сидели пока внизу, обсуждая случившееся и радуясь, что наконец-то в село пришли заступники, и уж теперь-то поганому чудищу останется бесчинствовать недолго!
Лич расспрашивал о монстре — кто-нибудь видел его более-менее ясно? Крупный ли? Какие оставляет следы? В ответ приходили сумбурные описания, что вроде зверь и небольшой, а вроде и с медведя будет. Вроде и на четырех ногах ходит, а вроде и на двух.
А еще — танцует.
Девочка об этом перед тем, как знахарка ее усыпила, поведала. Оказывается, чудище вытащило свою жертву через открытое окошко. Ночь выдалась жаркой, вот матушка его и приоткрыла, не думая, что похититель будет вести себя столь нахально. А тот схватил да поволок, вроде как руками — на том моменте девочка потеряла сознание, поэтому не вспомнила деталей, что происходили в движении. Очнулась уже на поляне, на дне Мертвой Балки. Кто-то играл на свистульке или дудке, а монстр танцевал в свете луны, поясами с ног до головы окольцованный…
— Так какой он из себя? — уточнил Моа.
— Не разглядела… Только эти пояса… И танец… И луна…
Девочка была слишком слаба и напугана, чтобы требовать от нее каких-то подробностей. От других селян тоже ничего конкретного добиться не удалось. Говорили они о луне, о замолкающих в страхе собаках, о каких-то тенях, меняющих форму и маячащих у горизонта призрачных всадниках.
Моа мрачнел, слушая все это. Всадники и свист не давали ему покоя.
И еще кое-что…
— Вы будто знали о том, что мы придем? Рассказал кто?
— Да вот, слухи ходили, — уверенно ответил староста, и родители похищенной резво закивали с ним в унисон.
— И от кого же слухи? — вмешалась в разговор Има.
— Трудно сказать. — Староста беспомощно развел руками. — Так-то все говорят…
Моа не стал больше расспрашивать — ушел вместе с Имой наверх.
В маленькой комнатке пахло травами, что пучками свисали с потолка. Плавала в воздухе игривая пыль, плясала, попадая в луч желтой луны. Где-то в стропилах возились воробьи — птенцы в гнездах истошно пищали… На одну сторону выходил балкон с редкими балясинами, другую скрывала глухая стена без окон, под которой ютилась единственная кровать, укрытая лочьей шкурой.
— Ложись, отдохни, — лич кивнул девушке на кровать, а сам, скрестив ноги, уселся на балконе и принялся наблюдать за затихающей после происшествия деревней.
Има не послушалась, села рядом и поделилась сомнениями.
— Что-то не так с этим монстром. Почему он бросил ребенка, как думаешь?
— Ему приказали это сделать. Свистели, помнишь?
— Да, — Има напряженно сцепила пальцы. Костяшки оглушительно хрустнули. — А еще о нас тут знали. И не могли припомнить, откуда. Тебе не показалось это странным? Будто кто-то специально привел сюда зверя, чтобы и ты пришел. Могли это сделать твои преследователи из Мортелунда?
Лич задумался на время, потом отрицательно помотал головой.
— Не думаю. Вернее, решил бы так, не будь этого свистуна. Он свистит так же, как грилли в Подбережке и также управляет чудовищными пособниками. Уверен, эти ребята из одного круга…
— … и, возможно, связаны с культом Энолы, — закончила фразу Има.
— Возможно. Но я никогда не слышал про Энолу в Мортелунде, — задумался Моа.
— А твоя ведьма Засуха может что-то о ней знать?
— Вполне.
— Тогда надо скорее добраться до Кутаная…
* * *
Две последующие ночи прошли спокойно.
Начинало казаться, что опоясанный зверь и его осторожный пастух ушли от поселка прочь. Жители успокоились, повеселели, снова начали открывать настежь окна — жара в долине уже вторые сутки стояла невозможная. Подумав, они даже скинулись и заплатили Моа. Он не хотел брать плату, но старосту было невозможно переубедить.
— Уж вы возьмите! Все равно же, если не сейчас, то после чудище одолеете…
Адама-джанавара, так звался монстр на местном наречии, стали искать на третий день. Охотники и пастухи с собаками облазали все окрестные балки и крутины. Сходили в скалы, даже на бровку поднялись — нигде не нашлось и следа.
Моа ходил мрачнее тучи, не зная, как поступить. Останавливаться в селе надолго он не хотел — ищейки могли его выследить, да и в Кутанай надо бы добраться поскорее. И все же уйти вот так, не увидев похитителя детей убитым, лич не мог.
Има дала дельный совет.
— Чего ты мучаешься? Сунь деньги в глаз — и все сразу поймешь. Если изгнанный монстр не засчитан — будет, наверняка, как с моими мертвяками. Монеты в глазнице полежат, после чего обратно выкатятся.
