Ждать и тянуть не осталось сил. Эдриан и так терпел слишком долго! Небрежным жестом велел служанкам удалиться. Немедленно! Те вспорхнули испуганной стайкой и бесшумно исчезли за дверью.
— Моя, наконец-то! — хрипло выдохнул волк и двинулся к девушке.
Взгляд пленницы был стеклянным, пустым все время, пока он целовал и тискал ее, подталкивая к кровати. Ольга не думала о происходящем, выкинула из головы все мысли. Надо было успокоиться, но мерзость ситуации не позволяла сосредоточиться на задуманном…
Пальцы Эдриана скользнули по спине, боку, животу, скомкали скрытую тканью грудь. Ольга зашипела — не выдержала. Насекомое забилось внутри, ворочая внутренности и двигая кости. На миг боль парализовала. Ольга застыла, стиснула зубы, а потом собралась и резко оттолкнула навязчивого ухажера. Это смутило Эдриана — особых сопротивлений от «крошки Диз» волк не ожидал.
— Что, не нравлюсь? — он двинулся на жертву, разъяренно сверкая глазами.
— Нет, — ответила Ольга решительно и честно, — не нравишься…
На глаза пала зеленая пелена. Звуки стали отдаляться, и без того серые ночные цвета потускнели еще сильнее. Ольга знала это неконтролируемое, будто предобморочное состояние — так просыпался ее кошмар, ее внутренний монстр. Он всегда просыпался неправильно… Потом, как во сне. Как бреду. Мир гаснет, мутнеет, а из потянутой вперед руки — прямо из предплечья — раскрывается, подобно складному ножу, главное оружие богомола — смертоносный, укрытый шипами голень с когтем на конце. Пропуская его, бледная кожа покорно расходится кровавым разрезом, а Ольга уже не чувствует боли. Кто она такая, чтобы ощущать ее? Ее жалкое тело — лишь вместилище, живой чехол для чудовища, что так долго пряталось внутри! Но рано, слишком рано…
Все закончилось быстро, не успев как следует начаться. Оборот, прерванный почти на середине, чуть не стоил Ольге жизни. Непослушный организм очередной раз взбунтовался, заставив разъяренного богомола «втянуться» обратно в тело. Хотя, нужно отметить, в этот раз Ольга зашла далеко.
Чудовищное насекомое сильно изранило ее предплечья, но потом вдруг послушалось, перестало рваться и калечить хозяйку — подчинилось. Тело стало податливым, как глина. Трансформация должна была закончиться успешно, но не вышло, сорвалось! По телу прошла судорога. Ольгу швырнуло на землю, окровавленную и очеловеченную…
Эдриан среагировал моментально — навалился на распростертую девушку сверху и завопил, что есть мочи, призывая подмогу. На зов немедленно явилось несколько младших волков. Опасную пленницу подхватили с пола и грубо встряхнули.
— Смотри в глаза господину.
Ольга не смогла поднять голову — лишь обессилено повисла на чужих руках.
— В подвал ее! — хладнокровно приказал Эдриан. — И это убрать.
Он брезгливо поморщился, глядя на ковер, покрытый кровавыми пятнами. Брызги чужой и собственной крови превратили шикарную белую рубашку в грязную тряпку. Волк небрежно скинул ее на пол и разочарованно оглядел собственную грудь, перечеркнутую алой штриховкой. Слава луне, жуткая тварь его почти не достала! А ведь могла…
Приятный вечер был безнадежно испорчен, все пошло насмарку.
* * *
«Девка в подвале! И поделом ей, пусть теперь сидит там и размышляет о своем поведении!» — гневно подумал Эдриан, махом осушив бокал вина. Он сидел на высоком стуле в любимой гостиной со светильником-цеппелином под потолком. И любимым баром, ни одно из сокровищ которого не могло поднять волку настроение. Виной всему оказалось не одно только Ольгино неожиданное сопротивление. Физиономия брата портила жизнь гораздо хуже! Эльдар, как назло, ничего не говорил вслух, но ухмылка на лице выдавала его истинное отношение к случившемуся.
Один Хила оставался серьезным. Вальяжно развалившись в кресле, брюнет оглядывал перебинтованного Эдриана с головы до ног.
— Так не терпелось? — кошачьи глаза насмешливо вспыхнули и потухли.
— Тебе-то какая разница, что я делаю с пленниками Черного дома? — грубо ответил волк, но леопард не унимался:
— Зачем так рисковал? Тебе повезло, что у девчонки проблемы с трансформацией, и она не смогла перевоплотиться до конца. Если б у нее все получилось, царапинами ты бы не отделался. Почему ты отказался от моей помощи, я ведь предлагал выкачать из нее все магические силы? — произнес леопард и многозначительно указал себе на грудь. Там тускло блестела полусфера-артефакт.
— Чтобы она превратилась в сморщенного урода или вовсе померла, как ее родня?
— Ах, вот в чем проблема! Мог бы сказать, и я бы сделал все аккуратно, настроил бы артефакт на медленное поглощение, так, чтобы ненароком не попортить красоту твоей избранницы.
— Мог бы сразу сказать, — хмуро бросил гостю Эдриан, почувствовав себя полным дураком.
— Я пытался, да ты слишком торопился…
Эдриан и правду поторопился. Решил, что до смерти перепуганная малышка Мантидай не рискнет нападать на него в самом сердце волчьего логова. В конце концов лучший шанс сделать это она упустила в своей башне. Там у нее была бы возможность перевоплотиться, атаковать и сбежать. Делать же это здесь, в Черном доме — просто глупость! Хотя, чего еще ждать от безмозглой девицы? Волк решил перевести неприятную тему:
— Кстати, где Альберт?
— Думаю, отсиживался дома, пока мы громили Мантидай, — зевнул в ответ Эльдар.
— Дома его нет, — опроверг домысел леопард, — один из ваших волчат доложил, что ваш отважный брат обнаружил рядом с Черным домом какого-то чужого оборотня и, захватив несколько бойцов, отправился выслеживать незваного гостя.
— Интересно, кого он там обнаружил? — нахмурился Эдриан и тут же чутко вскинул голову, глядя на дверь. — Юстас, заходи! Что там у тебя?
В комнату действительно ввалился Юстас. Его безумный взгляд и сбитый на сторону камзол красноречиво указывали на то, что произошло нечто из ряда вон выходящее.
— Мы поймали чужака! Оборотня!
— Какого еще оборотня? — строго уточнил Эдриан.
— Гиену!
— Гиену? Боуду? — Хила изумленно заломил бровь и переглянулся с волками. Те еще ни разу не видели леопарда таким удивленным.
— Боуду? — эхом повторил за гостем Эдриан, чувствуя, как в груди поднялась и опала ледяная волна старого страха. Отец говорил о них. Лучше бы не говорил.
* * *
Вдох-выдох. Выдох — вдох.
Ольга полулежала, вжавшись спиной в камни. Сомкнутые веки не желали размыкаться и позволять глазам смотреть на мир. Не на что там смотреть — серость, плесень, цепи на стенах, запертая дверь, закопченный лист железа у стены, ржавые решетки старых клетей в дальнем углу.
Вдох-выдох.
Воздух обжигает легкие. Вокруг сыро, темно — лишь тусклый газовый фонарь горит на стене — холод пробирает до костей. Сколько времени прошло, определить невозможно. Может, минута. Может, бесконечность…
