Гонец поднялся в рост, на ходу обернувшись человеком. Не тратя силы на сохранение лишней одежды, он остановил только брюки и стоял теперь перед Ольгой голый по пояс, босой, угрюмый. От привычной улыбки не осталось и следа.
— Беги из Ангелиополиса, пока у тебя есть такая возможность. Садись на спину Биллу — он отвезет тебя на безопасное расстояние отсюда. Дальше решай сама, но лучше уезжай из столицы.
— А ты? Ты со мной?
— Нет. Я еще здесь не закончил.
Свет таял на глазах. Только сейчас Ольга заметила, как мало его осталась. Заклятие Сумаоро расплавило цепи, но выпило слишком много гиеньей силы. Что нужно для ее восстановления? Солнце? Оно взойдет только завтра, а сейчас одна Кровавая Луна жадно смотрит с небес, ухмыляется…
— Садись и уезжай, — поторопил Гэривэлл.
— А как же ты? Они ведь убьют тебя. Там целая стая и если…
— Не убьют, — ответ был коротким, но очень убедительным. — Мы еще встретимся, если так будет угодно судьбе. Лежать, Билл.
Дрессированный зверь послушно рухнул на брюхо. Ольга залезла ему на спину, вцепилась в гриву, стиснула бедрами бока. Билл взволнованно взвизгнул, поднялся и побежал. Похожий на ночного призрака, промчался по тропинке мимо сиреней, пересек главную дорогу и скрылся в роще озаренных алым светом тополей по другую сторону главного волчьего пути.
* * *
Скрадывающий артефакт работал на полную. Волк не потрудился отбирать его. Зачем? Его не пугали магические безделушки подобного сорта. На Ольгино счастье! Силы хватило, чтобы прикрыть себя и «скакуна». Так, в дымке морока, полузримый, нечеткий, Билл пронесся по улицам Ангелиополиса. Он принес Ольгу туда, где ждал его хозяин. В зоопарк.
Фургончики смотрителей прятались за клетками, обшарпанные, пахнущие колесной смазкой и незамысловатой едой.
Позволив наезднице спешиться, Билл принялся кричать и биться у двери. Послышалась возня. Мальчик-мулат высунулся в приоткрывшийся проем. Увидев Ольгу, он тревожно огляделся и пригласил ее внутрь фургончика.
Беглянка вошла. Билл шмыгнул следом.
— Прошу, — радушный хозяин предложил гостье деревянный чурбачок, укрытый связанным из нарезанной лентами старой ткани ковриком. — Вам нельзя здесь остаться, — взволнованно предупредил, сцепив перед грудью кофейные руки.
— Я не обременю тебя, — вежливо согласилась Ольга.
В голове нарастал густой, монотонный шум. Шок, пережитый в течении дня — потеря семьи, похищение, побег — обернулся глухой, тягучей апатией. Будто лежишь под водой и ничего не чуешь — потому что не дышишь. И слышишь лишь отголоски звуков. Видишь лишь мутные, искаженные очертания предметов…
— Нет-нет, вы меня совсем не стесните! Не стеснили бы… Поймите, в Ангелиополисе вам нельзя оставаться.
— Откуда ты знаешь?
— Господин боуда сказал…
— Гэривэлл… — Ольга прикрыла глаза, отрезая себя от мира, прячась в темноте, что таится по ту сторону век, — он прав… конечно, прав. Только куда мне идти? Мне некуда идти… — Мысли вслух прорвались рекой и тут же принесли к решению. Единственно верному на тот миг. — Я уеду из города. Так и сделаю.
Она не стала озвучивать, что собирается Саванну. А куда еще ей бежать? В дом человеческих дочерей Маэйры, где прячутся (если капитан Грин сдержал обещание) Грэйс и Кристина — нельзя. Если отправится туда, волки обязательно выследят, обязательно найдут! А так — есть шанс, что следы последних из дев Мантидай затеряются в суете Ангелиополиса. Ей же, Ольге, надо бежать. Уезжать из страны. Покидать материк. Может быть там, на другой стороне земли она сможет найти убежище и защиту? Она попробует! Обязательно попробует. Она пойдет к моэдэ и напомнит ей о договоре, том самом, из-за которого Гэривэлл явился в Серогорскую столицу. Она скажет, что осталась единственной, пусть и не самой лучшей, из рода Мантидай, способной явиться на зов. Да, она не воительница, не могучий маг, но что теперь поделаешь? Быть может, грозная гиенья Мать поймет и не осудит ее? А Ольга будет просить защиты для себя, Грэйс и Крис! Защиты и поддержки. Больше ей не к кому обратиться…
— Я дам вам платье.
— Что, прости? — Отвлекшись от размышлений, Ольга рассеянно взглянула на мальчика.
— Я дам вам дорожную одежду моей матери. Ваше платье слишком заметное…
* * *
Ольга так и не узнала, что случилось с матерью мальчика, одежду которой она теперь носила. Прежнее платье сгорело в печи. Крошечной переносной печурке, что стояла на листе стали в углу фургона. Новый наряд был лучше: длинная юбка до щиколоток, кремовая блузка с высоким воротом, жакет в талию, грубые ботинки с тяжелыми каблуками и рифленой грубой платформой и крошечная потертая шляпка с брошкой-шестеренкой. Не золотой, а обычной — медной. Но Кристине все равно бы понравилось. Очень понравилось бы! Ее стиль.
За спиной хлопнула дверь фургончика, выпуская Ольгу в новую жизнь. Мальчик прокричал что-то на прощание. Мальчик, имени которого она даже не удосужилась спросить…
Неблагодарная! Оборотни Ангелиополиса не умеют уважать и благодарить людей. Не обучены, а жаль. Правда, уходя, Ольга стянула с пальца одно из своих золотых колечек и украдкой положила на стол. Только бы нашел, заметил, вместе с мусором на пол не стряхнул… мальчик. Нужно было от всего сердца поблагодарить его и спросить имя — уважить! А так… Неблагодарная…
Ольга мысленно обругала себя и разочарованно потрясла головой. Потеребила пальцами широкий ремень объемной сумки — еще один нужный подарок. Намотала на кулак поводок Билла.
Через полчаса она зашла в круглосуточный ломбард и оставила там кольцо с брильянтом и дорогие сережки, подаренные на совершеннолетие главой Мантидай. Не жалко. Хотелось скорее оторваться от дома, начаться заново. Стать новой, уверенной, решительной и сильной. Лучше всемогущей. Но пока были лишь тревога и страх. Страх, что ничего не получится, что догонят, поймают, убьют. А еще стыд и горесть. Кто она теперь? Мятежница, лгунья, убийца… несостоявшаяся.
Здоровенный бугай за стойкой обменял ценности на деньги. Проводил соловым взглядом хрупкую брюнетку с огромным горбатым черным псом и забыл о ее существовании.
Это мальчик попросил взять Билла с собой и отвезти его на родину — в Саванну. Единственное, что он попросил за свою помощь. Ни деньги, ни ценности. Только это. Он выкрасил шкуру Билла и Ольгины волосы в черный цвет смесью золы и какой-то тягучей дряни. Пять минут повоняло, потом засохло… а потом, засохшее, осыпалось на пол пылью, осадив на волосах неестественно тяжелый, блестящий, лоснящийся тьмою цвет.
Ольга и Билл шли вдоль бесконечной цепи особняков, мимо плакучих ив и трамвайных рельсов. Трамваи ночью не ходили. Пришлось выловить извозчика и доехать на нем до площади. Дальше — до павильона аэроэкспресса — он везти отказался. Торопился домой к семье.
Пришли. Павильон темнел на фоне неба округлой громадой. Поезда не ходили. Пришлось ждать до утра в привокзальной гостинице.
