— Какой сюрприз, — Арчи короткими перелётами приближался к мальчику, — Мир-ра, кажется, вечер не будет скучным!
Вот в этом я как раз не сомневалась: сейчас вернётся Рихт и устроит нам весёлую жизнь. Может, стоит обратиться к Рэму, который теперь правит повозкой? Он знает, что делать…
Вдруг Лейн опустился на корточки и протянул тонкую бледную руку в сторону скрипки. Глаза его смотрели на меня пытливо, не по-детски серьёзно. От неожиданности моё сердце сжалось. Вопреки тому, что твердил разум, я ободряюще произнесла:
— Ты хочешь, чтобы я сыграла?
Мальчик отдёрнул руку и покачал головой. У меня отлегло от сердца. Никогда не знаешь, чего ожидать от скрипки Страдивари. Я и сама иной раз боялась к ней притронуться. Тем более что нас мог услышать не только Рихт, но и враги.
— Может, я тебе лучше спою?
И, не дожидаясь его ответа, тихонько затянула любимую песню моего детства:
Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди
Скатертью, скатертью дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому в лучшее верится,
Катится, катится голубой вагон.
(Эдвард Успенский «Голубой вагон»)
Лицо ребёнка просияло, словно солнце, выглянувшее из-за туч. Но малыш по-прежнему молчал. А я так надеялась услышать хоть что-то в ответ.
— Как тебе наша песенка, Лейн? — Арчи уселся мальчику на плечо. Вид при этом у попугая был хитрый-прехитрый. — Если понравилось, Мир-ра ещё споёт.
— Мне понравилось! — неожиданно воскликнул мальчик. — Только я не знаю, что такое голубой вагон.
«Ну наконец-то! Вот и дождались», — довольно провозгласил в моем сознании голос Арчи.
И я, обрадованная успехом, решила не останавливаться на достигнутом и принялась объяснять:
— Вагон — это как наша кибитка, только не на деревянных колесах, а на железных, и он сам едет по рельсам. Вернее, его везёт поезд. Ты видел когда-нибудь нечто подобное?
Лейн покачал головой.
— Что такое рельсы и поезд? — Чёрт, сюда бы ручку и лист бумаги… Едва я об этом подумала, как в руке мальчика появилось перо. Не удивлюсь, если Лейн может читать мои мысли, в отличие от остальных. — Нарисуешь? — он обернулся к Арчи, который тут же подхватил перо клювом и, вспорхнув, передал мне.
— Ещё нужна бумага…
— Оно магическое, — насмешливо прогундел попугай, — рисует золотом на любой поверхности.
— Ну, если так, тогда смотри сюда… — я принялась чертить на стенке повозки. — Вот так, осталось добавить колёса и рельсы… — искоса взглянула на Лейна, когда получилось нечто вроде поезда с вагончиками.
Мальчик восхищённо следил за моими художествами.
— Сложная конструкция, — рассудительно произнёс он, когда всё было готово. — Вот бы показать это отцу!
Не удержавшись, я зааплодировала нашему маленькому другу.
— А ты, оказывается, здорово умеешь разговаривать!
— Я давно уже говорю, ещё с тех пор, когда мама была рядом.
— А почему же тогда перестал? — полюбопытствовал Арчи.
Детское личико вдруг стало по-взрослому серьёзным. Ноздри маленького вздёрнутого носика взволнованно затрепетали.
— Просто не хочу, когда дома Иола. Я всегда от неё прячусь. А с отцом и дядей Мариусом мы общаемся ментально.
Я переглянулась с Арчи.
— Почему же ты её не любишь? Она красивая, — продолжил выспрашивать попугай.
— Мама была красивее, а Иола злая и всё время шипит…
«Вот ведьма!» — чуть не выпалила я, но сдержалась, чувствуя, как в груди растёт горький комок. Никуда не денешься, именно её выбрал Рихт.
— От неё и правда лучше держаться подальше, — согласился с Лейном фамильяр.
Мальчик снова кашлянул в кулачок, скорее от смущения, чем от простуды, и добавил:
— Когда я поеду в голубом вагоне, возьму с собой отца, Мариуса и тебя вместе с Арчи.
Растроганная, я прижала ладонь к груди.
— Мы с удовольствием составим тебе компанию, правда, Арчи?
Не успел фамильяр ответить, полог повозки раздвинулся, и к нам ввалился запорошенный снегом Мариус.
— Вот ты где, племянничек! — он набросил на плечи мальчика меховую накидку. — Отец рвёт и мечет, к нему прибежала испуганная служанка и нажаловалась, что ты опять убежал. Пойдём скорее, я скажу, что ты встречался со мной, — при этом блондин заговорщицки подмигнул. — Мы ведь с тобой не выдадим Мираль? Не то её накажут.
Я взволнованно напряглась. Откуда, интересно, он узнал, что Лейн здесь?
Мальчик молча повернулся к дяде и взял его за руку, а в голове раздался недовольный детский голос: «Но это же несправедливо, целый день сидеть со служанкой. Мне скучно с ней, она не умеет петь про голубой вагон, и у неё нет Арчи…»
Лейн явно не хотел выдавать свой «секрет», продолжая общаться ментально.
— Идём, идём, — не отвечая, торопил его Мариус.
Напоследок ребёнок помахал нам ладошкой и снова закашлялся. Я беспокойно потянулась им вслед. Может, у него всё-таки простуда, и надо кого-то предупредить? Но, взглянув на фамильяра, промолчала.
А когда за ними закрылся полог, Арчи обратился ко мне вслух:
— Я подслушал разговор двух слуг. Лейна осматривали лучшие целители. Никто не может выяснить причину этого кашля. Он появился около шести лун назад, по-нашему где-то полгода. Скорее всего, виноват гнилой климат севера.
— Ему бы на море, — вспомнив горячее итальянское солнце, я тяжело вздохнула. — Солёный воздух лечит многие болезни.
— Такое на этом континенте только в одном месте. Как раз туда мы и направляемся — к южному незамерзающему океану.
— А морские драконы там водятся? Вроде того, что мне приснился?
Я попыталась вспомнить, как он выглядел, чтобы показать его Арчи. Гора переливающейся чешуи, устрашающий оскал зубастой пасти и странный, почти человеческий разумный взгляд…
— Не знаю, — фамильяр нахохлился, его золотые перья неожиданно засияли, будто в повозке на пару секунд словно взошло небольшое солнце. — Ты лучше отдохни. Неизвестно, что принесёт эта ночь. А я буду разучивать новые умения. Раньше мне катастрофически не хватало магии, теперь её девать некуда.
Арчи прав, лучше вздремнуть сейчас. Скоро мы пересечём границу свободных от ночьюрождённых земель, а дальше нужно быть начеку.
— Смотри, не спали наш транспорт, — прикрыв глаза, я удобно устроилась на шкурах и вытянула ноги. — Если что, сразу буди.
