Она снова вооружилась ножом и с отвращением принялась за дело. Когда из первой тушки полилась какая-то зелёная жижа, девушку чуть не вырвало. И что теперь с этим делать? Снова промывать, что ли? Но ведь больше нет воды… У Виктории опустились руки. Неужели придётся тащиться в такую жару к колодцу?! Нет уж… обойдётся этот дикарь, не барин!
Тщательно вытерев руки очередной вытащенной из сундука тряпкой, девушка решительно взялась за сковороду. И сколько их жарить? «По шесть-семь минут с каждой стороны…» Интересно, она что, должна отсчитывать каждый раз по четыреста или пятьсот секунд? Ведь в этой конуре нет даже часов… разве что у Слейда, но к его вещам она теперь ни за что не притронется. Не хочется провести ещё одну ночь привязанной к изголовью кровати.
Виктория махнула рукой. Ладно, поехали…
Несмотря на то, что, по ощущениям, прошло уже несколько часов, злость по-прежнему бурлила в ней, как в чайнике. Ну и задание ей дал этот козёл! Пусть бы сам постоял возле плиты в такое пекло. Скривившись от омерзения, она бросила первую рыбину на сковородку и принялась ждать. Считать минуты не получалось и почему-то казалось, что времени прошло уже достаточно, но рыба по-прежнему была неприятного гнилостно-серого цвета. Да и щекочущего обоняние аромата тоже как-то не наблюдалось.
Виктория, решив, что уже пора, предприняла попытку перевернуть неаппетитную тушку. Но тут обнаружила новую неприятность: дурацкая рыба почему-то намертво прилипла! Девушка заметалась в поисках нужного приспособления, но тщетно. И чем её теперь соскребать? Форменное издевательство! Да пошёл Слейд куда подальше, диктатор!
Виктория решила ничего не переворачивать, налить туда побольше масла, накрыть крышкой, пусть жарится в два раза дольше! Когда она досчитала до восьмисот, запахло палёным, из-под крышки повалил чёрный дым. Руки тут же потянулись, чтобы отключить ржавое чудо техники.
Ладно, одну рыбину она испортила, значит, дальше лучше не рисковать. Оставшиеся три лучше сварить! В углу пылилась огромная кастрюля. Нужно только сходить за водой…
Почему-то настроение сразу же поднялось, и неважно, что этому способствовало: скорее всего, воображаемое удивление и восторг на лице Слейда, когда вместо надоевшей жареной рыбы он насладится вкусной похлёбкой и наконец скажет что-нибудь одобрительное. Напевая какую-то весёлую песенку, Виктория припустила к колодцу. С размаху запустила ведро в воду, и уже хотела было вытащить, как тут же опешила — прямо на неё из глубины смотрели чьи-то глаза. Девушка в ужасе разжала пальцы и, не чувствуя ног, отступила.
Глаза продолжали смотреть.
Она сглотнула и сделала ещё один шаг назад. Страшный зверь, как ей показалось, усмехнувшись в усы, двинулся вперёд.
И Виктория не выдержала, панически взвизгнув и позабыв обо всём на свете, она бросилась бежать прочь, поднимая тучи пыли.
Отдышавшись уже на кухне, она вдруг вспомнила про ведро… Утопила! Этот монстр теперь точно её убьёт!
Время шло, солнце уже стояло в зените. Нужно что-то делать… Но что? Как приготовить рыбу? Неожиданно осенила идея. Может, сварить в морской воде? Виктория приободрилась при этой мысли… И солить не надо!
Схватив кастрюлю, девушка побежала к морю…
Через полчаса рыба уже была готова. По кухне поплыл ароматный дымок. Кажется, на этот раз всё получилось. Грех отказать себе в удовольствии попробовать хотя бы чуть-чуть… Виктория выудила небольшой кусочек. Положила его в рот, блаженно прикрыв глаза. Прижала языком к нему нежный кусочек и… тут же выплюнула.
— Фу какая гадость! — крикнула, не сдержавшись, и замолотила кулаком по столу. Откуда такая горечь?
Из глаз тотчас брызнули слёзы. Ну все, теперь ей точно конец… Больше всего Виктории было обидно из-за того, что она полдня потратила на приготовление этой чёртовой рыбы, и ничего не получилось… В животе уже урчало от голода, а в груди сердце замирало от страха… Скоро придёт Слейд, голодный и злой!
Да за что же ей такое наказание-то? Утерев слёзы, девушка вдруг вспомнила о банке с крекерами. Съесть, что ли, парочку? Может, полегчает?
Каково же было её удивление, когда жестянка из-под вкусного лакомства оказалась пустой, а рядом возле скамейки сидел тот самый попрошайка енот! Сытый, довольный, наглый енот!
Виктория едва сдержалась, чтобы не запустить в пушистого зверька пустой консервной банкой. Вот гад, хоть бы кусочек оставил!
Вместо того чтобы снова лить слёзы, девушка решила сходить пособирать ягод, чтобы хоть как-то утолить голод. Но едва подошла к зарослям малины, вдалеке послышался свист, чем-то похожий на гудение маленького паровоза. Оглянулась… и сердце ушло в пятки. На тропинке между кустов показалась высокая фигура Слейда.
Викторию обуял самый настоящий ужас. «Вот она, моя смерть… уже в нескольких шагах…» — продолжало стучать в голове набатом, пока мужчина медленно приближался к дому.
Глава 17
Нина
Ночь прошла, будто её и не было, без сновидений, которые могли бы навеять воспоминания о прошлой жизни. Меня разбудил яркий солнечный свет, тонкие лучи падали на подушку и щекотали веки. Я открыла глаза и, увидев, что по-прежнему лежу на диване, резко вскочила и бросилась в ванную. Это никуда не годится! Заснула в одежде, как бродяга, так и не почистив зубы и не приняв душ. Как и следовало ожидать, из зеркала на меня смотрело помятое лицо в обрамлении растрёпанных волос. В голове тут же послышался ехидный голос Макса: «Прежняя Виктория хотя бы следила за собой…»
Может, пора перестать уже о нём думать? Я быстро разделась и шагнула к навороченной душевой кабинке. Так, что тут у нас? Куча кнопок на панели. Почему это продолжает меня удивлять?
Впрочем, задумывалась об этом я недолго. От контрастного душа с массажным эффектом тело расслабилось, сознание пронзали волны удовольствия. Нечаянное прикосновение к груди невольно заставило снова вспомнить о Максе… Боже, мы были любовниками! Он ласкал моё тело, покрывал его поцелуями, проводил пальцами по набухшим соскам…
При этих мыслях жар обдал низ живота, фантазия услужливо нарисовала, как сводный брат медленно снимает рубашку, оголяя идеальные мышцы своего пресса, а затем стягивает брюки. Оставшись обнажённым, заходит в душевую кабинку и хриплым голосом просит принять его.
Стало тяжело дышать, я упёрлась руками в стенки. Господи, разве об этом нужно думать? Может быть, отцу совсем плохо? Эта мысль отрезвила, заставив устыдиться собственных мыслей.
Я в спешке закончила водные процедуры, быстро привела себя в порядок перед зеркалом и бросилась в спальню распаковывать вещи. Которые, к моему удивлению, уже были разложены по полочкам. Записка, оставленная домработницей Надеждой, гласила: «Дорогая Вика, все вещи уже лежат в шкафу, кроме… голубого платья, на нём жирное пятно…» Дальше я уже не читала, к щекам прилил жар. Да бог с ним с платьем! Хватит суетиться возле меня. Самое главное — это отец…
