— По китайской мифологии Альтаир — это пастух, у него есть двое маленьких детей в созвездии Орла. Так вот они навеки разлучены с родной матерью — небесной ткачихой Вегой, которая находится на другой стороне реки — Млечного Пути. Смотри, Milky Way прямо между ними, словно разлучает их! А Денеб, который над ними на самом верху, символизирует мост, через который Млечный путь позволяет влюбленным воссоединяться только одной ночью в году, в самом конце лета.
— Какая грустная история! Зачем ты мне ее рассказал? Теперь будет не заснуть! И так становится все холоднее и холоднее…
Она поежилась, и Владислав хлопнул себя по лбу.
— Я — идиот, совсем забыл о костре! Может, там остались угли.
Мужчина вскочил, и, спотыкаясь о камни, бросился к центру островка.
От костра остались одни угли, даже нет, кусочки золы…
— Прости, солнышко, — пробормотал Ливанов подошедшей девушке, укрывая ее плечи курткой. — Я буду согревать тебя до утра своей любовью.
Но природа словно восстала против них: под утро пошел сильный дождь. К рассвету они оба окончательно вымокли.
Разжечь костер так и не удалось. Небо было сплошь затянуто тучами, и день обещал быть прохладным.
Дина дрожала и даже горячие объятия Владислава не могли ее согреть. Когда прекратился дождь, он быстро скинул с девушки куртку, помог снять промокшее платье и начал растирать Дине ноги.
Как бы не началось переохлаждение!
— Как хол-о-дн-но…
— Сейчас, потерпи немного!
— Ни-и-чего. Я пока по-ле-е-жу-у.
Еще вчера розовые щеки невесты сегодня стали серыми, губы приобрели синеватый оттенок.
Будь проклят Тарас со своими дружками!
Постель из водорослей превратилась в вязкое месиво, камни охладели, песок размок.
Владислав пытался снова и снова разжечь костер, пока не понял, что это — бесполезная затея.
Наконец, хмурое солнце выглянуло из-за облаков.
— Как ты, девочка моя? — мужчина вновь склонился над девушкой. — Хочешь леденцов?
— Пить. Пи-и-ить! — прохрипела Дина.
Владислав подбежал к лужице, зачерпнул воду туфелькой и принес невесте.
— Такая…Холодная…
Тогда он начал поить ее через поцелуи, согревая воду во рту.
Через некоторое время озноб спал. Руки девушки, которые Владислав крепко сжимал, потеплели.
— Все будет хорошо, любимая!
Но уверен он в этом не был…
Что принесет грядущая ночь? Вдруг снова пойдет дождь? Даже если и нет, все и без того слишком отсырело…
Мысли путались… Особенно от нахлынувшего чувства несправедливости. Почему сейчас? Когда они только обрели друг друга… Какую цену придется заплатить за свое счастье?
Если Дина здесь заболеет, он ничем не сможет ей помочь…
Ливанов решил построить из камней небольшую стену, чтобы заслонить девушку от ветра, но она в него вцепилась мертвой хваткой:
— Не уходи! Ты нужен мне…
— Куда же я денусь, милая? Ты — моя Пятница, — и Ливанов нежно прижал невесту к себе. — Я — твой Робинзон.
Согревшись, Дина заснула в его объятиях, а когда проснулась, солнце уже стояло в зените. Начало припекать… Но, несмотря на жару, ее снова начал бить озноб — на этот раз не от холода. У девушки поднялась температура.
Владислав кусал локти. Подтверждались худшие опасения.
Эти часы стали самыми мучительными в его жизни.
У Дины начался сильный жар. Она все время просила воду, и мужчина осторожно поил ее из туфельки.
Состояние невесты ухудшалось на глазах. Ливанов не знал, как сбить ей температуру.
Намочив майку, он прикладывал ее к горячему лбу.
— Домой… Когда домой? — она стискивала его руку и смотрела вдаль лихорадочно блестевшими глазами.
— Скоро, любовь моя.
Владислав не переставая целовал ее, гладил, шептал ласковые слова, но девушке становилось только хуже.
К вечеру жар усилился, и Дина металась в бреду. Никогда еще Ливанов не чувствовал себя таким беспомощным…
Таким отчаявшимся…
Минуты казались вечностью…
Хватаясь за голову, Ливанов шептал:
— Нет, я не могу ее потерять! Как потом жить?
Владислав никогда не верил в создателя, и именно сейчас, на грани отчаяния, он встал на колени.
«Господи! — и воздел руки к небу. — Если ты есть, спаси ее! Не отнимай у меня любовь! Впервые в жизни я полюбил… Помоги! Сжалься над девочкой. Возьми мою жизнь! Сохрани ее!
Владислав не помнил, сколько прошло времени, как долго он умолял Всевышнего спасти Дину. Он пришел в себя только когда услышал шум вертолета.
— Мы здесь! Помогите! — мужчина схватил куртку и, размахивая ею, стал носиться как угорелый по острову.
Вертолет, снижаясь, описывал круги.
Бог услышал его! На глазах выступили слезы. Теперь все будет хорошо…
Ливанов, подбежал к Дине, обнял ее и, целуя, прошептал:
— Мы спасены, любимая! Нас никто никогда не разлучит!
ГЛАВА 24
Лежа на подстилке из сухих водорослей в объятиях Владислава, Дина плыла в своих грезах по бурной реке. Никогда в жизни ей не было так холодно. В окружении миллионов маленьких прозрачных льдинок она неслась по течению мимо мертвых скалистых берегов прямо к подстерегающему вдали водопаду. Над головой стыло замерзшее небо.
— Выпей еще, девочка моя… — донесся чей-то приглушенный голос, прокатившийся гулким эхом в сознании.
Неожиданно ноги Дины коснулись земли, и она вышла на берег у подножия высокой горы. Вокруг клубился серый туман, образуя причудливые фигуры. Казалось, что они шептали ее имя, то призывно нежно, то неистово и страстно.
Что это за место? Почему она здесь совсем одна?
Внезапно перед ней возникло лицо Алекса.
— Где же ты, Диночка? Вернись! — прошептали его губы.
Девушка покачала головой:
— Уйди! Между нами все кончено.
Холод вновь сжал сердце ледяными пальцами.
Отвернувшись, она в отчаянии закрыла лицо руками. Как же отсюда выбраться?
— Любимая, возвращайся! — это был голос Владислава — его низкий бархатный баритон.
— Где ты? Я ничего не понимаю…
Она оказалась в таком странном месте… Время текло медленно, образы сменяли друг друга. Но вскоре Дина почувствовала горячие прикосновения Владислава.
— Открой глаза, любимая!
