Глава 1. Обучение болью
Мы тренировались в Неаполе Скифском. Ли подал мне знак закончить упражнение и присел на обломок скалы. Я устроился рядом с ним.
– Ты занимаешься слишком мало. Это все равно, что тратить время впустую, – недовольно сказал Учитель.
– Но Ли, мы ведь встречаемся и тренируемся почти каждый день, – возразил я. – И я выполняю все, что ты говоришь. Я занимаюсь дома и в группах с учениками. Разве этого не достаточно?
– Для европейца это, может быть, более чем достаточно, – сказал Ли. – Но у нас слишком мало времени. Я и так отошел от традиций Воинов Жизни и подготавливаю тебя чересчур быстрыми темпами. Тем не менее, чтобы достичь нужных результатов, тебе необходим совершенно иной тип обучения.
– Какой именно? – поинтересовался я.
– Все воины Спокойных проходят через трехлетний период непрерывного обучения в лесах наедине с Учителем.
– Непрерывного? Как это?
– Три года они занимаются по схеме: три часа занятий, три часа – отдых, восстановление и прием пищи. И так без перерыва.
– Но это, наверно, ужасно тяжело? – поразился я.
– А кто сказал, что жизнь – легкая штука? – усмехнулся Ли.
Я задумался. Идея провести в лесах три года в обществе Учителя, непрерывно тренируясь, казалась мне необычайно заманчивой, но, к сожалению, почти нереальной. Мне пришлось бы бросить институт, покинуть больную мать. Кроме того, Комитет госбезопасности не оставил бы без внимания мое исчезновение, а тут еще и закон о тунеядстве…
Я тяжело вздохнул.
Ли с интересом наблюдал за мной.
– Неужели ты всерьез думаешь о том, что я смог бы вынести твое общество в течение трех лет? – насмешливо спросил он. – Нет, три года – это чересчур, а вот за полгода мы, пожалуй, смогли бы что-то сделать.
– Полгода? Ты это серьезно? – встрепенулся я.
– Вполне серьезно, – ответил он.
– Можно использовать три месяца летних каникул. Но как мне смыться из института еще на три месяца?
– А вот это твоя проблема, дружок, – сказал Ли.
Несколько дней я ломал голову, гадая, как выкроить еще пару свободных месяцев, но ничего не мог придумать. Как-то я упомянул об этой своей проблеме в разговоре с моим тренером по дзюдо Игорем Васильевичем Бощенко, и неожиданно для меня он сказал:
– Зайди после тренировки ко мне в кабинет. Думаю, что я смогу тебе помочь.
Мне пришлось подождать некоторое время, пока Игорь Васильевич решал какие-то вопросы с одним из преподавателей института, и я, привыкший использовать каждую секунду свободного времени для восстановления после изнурительных тренировок с Ли, заснул на вершине сложенных стопкой борцовских матов.
Вскоре тренер разбудил меня, и мы пошли в его кабинет. Он уселся за стол, достал из ящика какую-то бумагу и, улыбаясь, протянул ее мне.
– Что это? – спросил я.
– То, что ты хотел. Свободное время, – ответил тренер. – Это направление на преддипломную практику в совхоз «Жемчужный». Директор совхоза – мой друг. Ему нужен хороший инструктор по дзюдо и самбо. Ты будешь числиться помощником бригадира, но вместо этого тебе придется раз или два в неделю вести несколько спортивных секций, а все остальное время будешь свободен, как ветер.
Я горячо поблагодарил тренера и, взяв заявку, отнес ее в деканат и положил в папку нашей группы.
Через несколько дней я купил билет на автобус и, отыскав контору директора совхоза «Жемчужный», занял очередь к нему на прием. Через всю приемную по чисто вымытому полу к кабинету директора вела толстая липкая дорожка темно-бурой весенней грязи. Люди сновали туда-сюда, как потревоженные муравьи. Ожидающие своей очереди с жаром делились друг с другом последними новостями и сплетнями.
Наконец меня пригласили в кабинет. Я удивился относительной молодости директора совхоза. Он был подтянутым и энергичным. В нескольких словах директор ввел меня в курс дела.
– Я знаю, что тебе нужно свободное время, – сказал он. – Ты будешь вести несколько спортивных секций для нашей молодежи. Все, что от тебя требуется, – это две тренировки в неделю.
– Хорошо, – согласился я.
Директор нажал кнопку селекторной связи и произнес:
– Пригласите ко мне физорга Анатолия.
Анатолий оказался приятным компанейским парнем, слегка задумчивым и меланхоличным.
Первым делом он показал мне столовую и общежитие, где я должен был ночевать, а потом мы отправились в спортзал. По дороге Анатолий посвящал меня в тонкости и особенности местной жизни, которая сама по себе оказалась довольно любопытной.
Два винодельческих совхоза, выпускавшие одни из лучших сортов крымского вина, располагались недалеко друг от друга, и, видимо в связи с этим, народ окрестил эту местность «пьяным хутором». Такая мощная концентрация винодельческой промышленности на квадратный километр повлияла на образ жизни и специфический характер обитателей совхозов. Население имело гораздо более свободный доступ к вину, чем жители других, обычных совхозов, и система контрабанды спиртного могла бы посрамить занимавшихся тем же самым промыслом американских гангстеров времен сухого закона в США.
О несунах, наиболее прославившихся на этом нелегком поприще, ходили легенды. Анатолий с гордостью поведал мне о подвиге своего соседа, дяди Миши, который на спор умудрился вынести с завода огромный десятилитровый бутыль с вином, укрыв его в складках собственного тела. Дело в том, что дядя Миша отличался весьма внушительными размерами. Он втянул живот и, засунув бутыль за пояс штанов, как мантией, покрыл его жировыми складками, а сверху замаскировал одетой навыпуск рубахой.
Осмотр на проходной местный герой прошел на задержке дыхания, а на выходе его подхватили под руки добровольные ассистенты, которые, сорвав с него брюки, вынули бутыль, и дядя Миша смог наконец вздохнуть.
Столовая совхоза тоже оказалась местной достопримечательностью. Над основным залом находилась со вкусом отделанная надстройка, где в уютной обстановке директор совхоза беседовал с чиновниками вышестоящих инстанций, ответственных за снабжение совхоза дефицитной техникой, материалами и саженцами.
Шум веселых и непринужденных банкетов застойного времени разносился далеко по селу. Лились рекой редкие крымские вина, столы ломились от всевозможных яств, а совхоз вовремя получал трактора и стройматериалы. Тем или иным способом горящий энтузиазмом директор совхоза добивался своего, и совхоз пребывал в числе передовых.
Я узнал, что деньги на банкеты совхоз получал, оформляя ведомости по выплате зарплаты инструкторам физической подготовки. Так что моя зарплата инструктора уходила на благие цели процветания совхоза, но зато я получал зарплату согласно предписанию преддипломной практики как помощник бригадира. Меня это вполне устраивало.
