Где-то через полчаса я оказываюсь дома, и первым делом с головой ударяюсь в поиски новой работы. Ник будет недоволен, если я свешу свои длинные ножки ему на шею и буду просиживать штанишки за бесконечными сериалами и редкими показами от модельного агентства.
Кстати, может у моего букера есть что-то стоящее, раз по итогу поиск не дал ничего толкового.
— Привет, крошка, — голос Рамоны режет слух и натягивает мои нервы.
Мне требуется немалых усилий, чтобы постараться разговаривать с ней приветливо, но ни черта не выходит. До скрежета зубов я зла на неё.
— Для меня есть что-нибудь в ближайшие дни? — неприязнью пропитано каждое моё слово. — Мне нужны деньги.
— О, извини, дорогая. Ничегошеньки не предстоит.
— Даже рекламы в каком-нибудь захудалом Секонд-хенде? Я в жизни не поверю!
— Увы, — тягостно вздыхает, — Сезон прошёл. Ждём новый.
Как-то подозрительно всё это.
Следующий час поисков опять-таки не дал никаких результатов, и как итог, я отчаялась. Тем более Ник объявился, и теперь поиски работы точно отходят на второй план, если не на третий.
— Где ты был? — наезжаю на него, как только он вваливается на кухню.
— А в чём, собственно, дело?
Да он лыком не вяжет и на ногах едва стоит.
— Можно было хотя бы предупредить, что ты не собираешься ночевать дома? Почему я вечно должна беспокоиться за тебя?
— Извини! Такого больше не повторится, — вполне искренне произносит и направляется в сторону холодильника. — Что у нас на ужин?
— Порция горячего "ничего" на первое тебя устроит? А на второе — мой кулак в рожу, если попросишь добавку! Меня уволили с работы! — даже и не пытаюсь подавить приступы своей ярости, следуя за ним. — Ах да! Ещё отчислили из колледжа! У меня не было желания готовить и вряд ли когда-нибудь теперь появится!
— Чего? То есть как это отчислили? — замирает он, держа бутылку с водой у своего рта. Он даже протрезвел, как мне кажется.
— Это значит, что меня пнули под зад!
— Вот так незадача, — обыденно отвечает и отворачивается от меня, разглядывая пустоты нашего холодильника.
Что за реакция? Ему всё-таки плевать?
Подхожу к нему, резко закрываю дверцу перед его носом и выхватываю из рук бутылку. Я бросаю её в раковину и вглядываюсь в его осоловелые глаза.
— Ник, а что ты знаешь о некой Изабелле?
— Какой ещё Изабелле?
Ноль эмоций. Ни один мускул на его лице не дёрнулся.
— Выкладывай! Я же вижу, что ты что-то скрываешь! — вынуждена пойти на хитрость. Я знаю, что, если на него хорошенечко надавить, то он выложит всё как с куста. — Что ты сделал с ней?
На кухне повисает молчание. Тишина, если не учитывать моё пыхтение. Я зла на него. Если внешне Ник абсолютно безучастен, то это вовсе не значит, что он ничего не скрывает от меня и от Хоуп. Я ведь даже не знаю, где он работает. Он так и не признался мне, что это за секретная организация, в которой платят деньги, но на работу приходить не обязывают. У меня уже начинают возникать подозрения: а законно ли всё то, чем занимается мой братец?
— Ладно, была одна Изабелла! — раздражённо фыркает он. — На одной вечеринке ко мне подкатывала малолетка, но ты же знаешь, у меня есть Хоуп. Я кое-как отделался от неё. Мне пришлось сбагрить её Йену.
— И всё? — щурю глаза, пытаясь просканировать содержимое его души.
— Ну он трахнул её, — стыдливо изрекает, я заламываю бровь. — Пару раз.
— Он? Не ты ли её трахнул?
— Нет! Как бы я посмел?
— Почему я не верю тебе?
— Потому что ты никогда не веришь мне! Что бы ни произошло, я всегда нахожусь под подозрением! Ещё скажи, что я причастен к гибели Железного Человека!
Ник взбесился. Он оскорблён. Обычно мне сложно вывести его из себя, но именно сейчас он накалился буквально за считанные секунды.
Может он говорит правду? А всё, что я сейчас наблюдаю — обычная реакция на ложные обвинения.
Отвернувшись от меня, Ник принимается делать бутерброд, что-то бубня себе под нос.
— Ответь ещё на один вопрос, — он резко разворачивается, наградив меня пренебрежением. — Обещаю, он будет последним: ты знаешь кто такой Даниэль Вульф?
— Нет, а кто это? Твой новый ухажёр? — подшучивает он.
Ясно. Не врёт.
— Нет, всего лишь дьявол во плоти, — безразлично отвечаю, направляясь на второй этаж. — Ладно, я пошла спать. Захочешь снова свалить — напиши хотя бы сообщение!
Глава 4
Как же гадко ощущать себя обманутой. Понимать, что тебя со всех сторон обложили ложью, но ещё хуже — осознавать, что во всём этом замешан родной тебе человек.
У меня больше не находится идей, как вывести брата на чистую воду, да и нужно ли? Не могу поверить, что Ник может подло поступить со мной и с Хоуп, в частности. Да, в каких-то моментах он далеко неидеальный, но он — мой брат. Самый родной человек. Пусть у меня и имеются сомнения, но я верю ему.
Что мне ещё остаётся делать?
Я верю ему, но в уме при этом не перестаю держать мысль о том, что каждый, независимо от кровных уз и благих намерений, рано или поздно может воткнуть нож в спину. А пока этого не произошло, я искренне надеюсь на то, что Ник не способен на подобную низость. Я хочу думать, что ему нет смысла мне лгать.
Во всей этой запутанной истории одному Вульфу идёт на руку сложившаяся ситуация. Он нарочно создаёт неразбериху вокруг, превознося себя и своё властолюбие. Этот человек привык к поклонению. Полагаю, что-то неладное творится с его самооценкой и тем самым он повышает её уровень. Не удивлюсь, если раз в месяц он находит такую же дурочку вроде меня и ведёт с ней так называемую игру «три долбанных желания». Соглашусь, перспектива неплохая, если учитывать, что эти желания в результате будут оплачены и, судя по всему, не хило, но тут у меня стоит барьер. Это дело принципов. Я ненавижу, когда кто-то, кому я ничем не обязана, заставляет меня делать что-то против своей воли. Если же Вульф на добровольных началах занимается благотворительностью подобным образом, то он явно выбрал не тот метод. Принуждение относится к насилию, а насилие — уже статья. Мистер Вульф ходит по тонкому льду.
А ведь правда. Может стоит заявить на него в полицию, да и дело с концом? Жаль, что мне не с кем посоветоваться по этому поводу. Мне бы не помешал хороший советчик.
Забравшись в тёплую постель, я собираюсь очистить свою голову от дурных мыслей и сладко отоспаться за весь минувший год. Могу себе позволить, в конце концов. Я теперь безработная, а о колледже временно можно забыть. Теперь без зазрения совести я могу отлёживать бока круглыми сутками напролёт.
