— Д-даниэль?
Не знаю, чему так удивляться. Она ведь находится в моём доме. Кого ещё она ожидала здесь увидеть?
— Как ты себя чувствуешь?
— Да нормально, — принимает сидящее положение и притягивает колени к груди, поглядывая на столик, где стоит бумажный пакет. — Вроде бы. А ты как?
— Кофе? — предлагаю. Развернув пакет, достаю из него стаканчик, а она кивает, одаривая меня своей милой улыбкой и причудливыми ямочками на щеках.
Похоже, я ошибся. Истерика подождёт.
— А где те самые вкусные хот-доги, которые ты мне обещал? — вскинув одну бровь, с хитрецой спрашивает.
— Хот-доги не самая подходящая пища для раннего завтрака, — с укором смотрю на неё.
— А с каких это пор ты заделался моим диетологом?
Я как знал, что память у неё непревзойдённая, поэтому специально заскочил в кафе, чтобы взять не только кофе, который пообещал ей ещё вчера вечером, но и те самые хот-доги, о которых она не смогла забыть.
Приподнимаюсь из кресла, передаю ей бумажный стаканчик всё ещё горячего кофе, а следом хот-дог. И всё это прямо в постель. Грёбаный джентльмен, ей-богу. Сам бы я такого себе никогда не позволил. Решив дать ей спокойно позавтракать, я возвращаюсь в кресло.
— Нас хотели убить, а ты весь такой обходительный с утра пораньше, — как ни в чём не бывало произносит с набитым ртом.
— Лучше помолчи.
— Что не так?
— Ты же ешь! Так ешь молча!
Александра старательно жуёт и запивает всё кофе, временами посматривая на меня. Послушно прикончив всё до последней крошки, она вытирает рот и устраивается поудобней, потягивая остатки кофе через трубочку.
— Не расскажешь мне кто всё же хотел нас укокошить? — её тон обыденный, как будто для неё всё, что с нами произошло — сущий пустяк, либо она уже успела смириться с действительностью, что на вряд ли.
— Нет. Не расскажу и не надейся, — отрезаю.
Думаю, по моему внешнему виду должно быть предельно ясно, что я не настроен говорить на эту тему, но ей всё никак неймётся.
— Ну и зануда же ты редкостная! — злорадствует она, а затем вдруг мнётся, снова поглядывая на бумажный пакет. — Слушай, а у тебя там случайно не найдётся ещё одного хот-дога?
Какая маленькая, и такая прожорливая. Но лучше уж её рот сейчас будет занят пищей, нежели она продолжит вести свои допросы.
— Случайно найдётся.
Сидит и смотрит на меня, хлопая своими большими глазками. Проходит минута, следом ещё парочка, а после Саша закатывает глаза и всплёскивает руками, выражая мне своё неуместное недовольство.
— Я не пойму, мне нужно произнести волшебное слово или ты сам догадаешься передать мне хот-дог?
Я терпеть не могу намёки. Предпочитаю, чтобы независимо от обстоятельств была внесена чёткая ясность, хоть и сам в данном случае её вносить не собираюсь.
Не сводя с неё взгляда, я достаю из пакета очередной ход-дог, передаю ей его и присаживаюсь рядом с ней на кровать.
— Могла бы потерпеть до завтрака. Каролина отлично готовит.
— Извини, я сутки не ела, — поясняет, наполнив рот до отказа.
— Значит я прикажу Каролине приготовить побольше еды, а то, боюсь, ты и там оставишь меня ни с чем.
Александра внезапно прекращает жевать. Выпучив глаза, она замирает, а её щёчки вмиг окрашиваются в пунцовый оттенок.
— Я что, сейчас ем твой хот-дог? — кое-как проглотив, спрашивает, на что я киваю, прыская со смеху. — Блин, ну я ещё не до конца его съела. Будешь? — подносит надкушенный хот-дог к моему рту.
Удерживая зрительный контакт, я наклоняюсь и кусаю его, касаясь губами её пальцев, отчего кожа на её лице и шее рдеет ещё больше.
— Как только позавтракаешь, Стивен отвезёт тебя в аэропорт, — бережно убираю крошки с её губ, пока она зачарованно посматривает на мои. Я узнаю этот взгляд. Как раз сейчас её глаза говорят мне о том, что она готова принять любое моё предложение. — Тебе нужно будет сесть в самолёт до Сиднея, а там тебя встретит мой человек.
Секунда — и от былого взгляда не остаётся и следа, на месте него в глазах отражается одно лишь недопонимание.
— Чего? Австралия? — чуть ли не давится она, одёрнув мою руку. — За каким хреном мне в Австралию? Это же на краю, мать её, земли!
— Без истерик! Не нужно принимать всё в штыки! — повышаю голос. — Это всего лишь на неделю. Посмотришь на море, сходишь на оперу, погуляешь с кенгуру, в конце концов, а когда всё уляжется, то сразу же вернёшься.
— Погулять с кенгуру? Ты издеваешься? — вопит в возмущении.
— Не устраивает кенгуру, значит познакомишься с парочкой зубастых акул. Ты сейчас как раз на них смахиваешь. Так что сойдёшь за свою.
Цокнув, она демонстративно закатывает глаза.
— То есть я была права? Нас кто-то хочет прикончить? Тогда почему бы тебе не поехать со мной?
Она тревожится обо мне, и не стану лукавить, мне даже приятно, но этого слишком мало, чтобы пуститься в бега с безбашенной девчонкой, наплевав на всё на свете.
— Я не могу уехать.
— Славно! Значит я тоже никуда не еду, — истошно голосит она, размахивая руками.
— Это не обсуждается! Через восемь часов тебя ждут в аэропорту Сиднея.
— И кто же меня там ждёт? Тот самый кенгуру? — смотрит на меня исподлобья, я молчу, потому что боюсь сорваться на неё. Ей раз плюнуть вывести меня из себя. Удивительно, что я ещё не опрокинул её в горизонтальное положение или, на худой конец, не утрамбовал в чемодан. — Даниэль, я не сдвинусь с места, если ты сейчас же не скажешь кто меня там встретит.
Прикрываю глаза и шумно выдыхаю, настраиваясь на безмятежную волну.
— В Сиднее живёт моя мать. Она тебя и встретит.
Александра округляет глаза и расплывается в лучезарной улыбке. Вот этого я точно не ожидал от неё.
— Оу! Так значит наши отношения зашли настолько далеко, что ты уже решил познакомить меня с мамочкой? Когда, говоришь, наша свадьба?
Её острый до невозможности язык, румянец на щеках и игривый взгляд настолько пленительны, что горизонтальное положение в данную секунду — это то единственное, о чём я могу сейчас нормально думать. Мне нестерпимо сложно держать себя в руках.
— Через час Стивен будет ждать тебя. На столе лежит твой новый телефон, он активирован и готов к работе, — стараясь придать голосу бесцветности, я приподнимаюсь с кровати, чтобы покинуть эту комнату, пока ещё не успел наделать глупостей.
— Постой, а ты куда? — выкрикивает вслед, я оборачиваюсь, остановившись в дверях.
— Я устал. Мне нужно отдохнуть.
— И что, ты не попрощаешься со мной? Даже не проводишь? — слышу в её словах явную обиду.
