— До скорого, Александра.
— Эм-м… и тебе… сладких снов, балда, — отвечает она, когда я плотно закрываю дверь в её комнату.
Приняв быстрый душ, я и впрямь засыпаю сном младенца, а просыпаюсь только спустя десять часов от настойчивого стука в дверь.
— Ну что там ещё? — ненавижу, когда меня кто-то будит.
Дверь осторожно открывается и в проём просовывается голова моей экономки.
— Сэр, прошу прощения, но Клариса звонит. У неё что-то очень срочное.
— О, вот как? — выхватив телефон из её рук, жду пока Каролина выйдет из комнаты и только тогда подношу трубку к уху. — Мама? Ты встретила её?
— Нет, мой дорогой! — с сожалением произносит. — Вероятно, она не села в самолёт!
Да ну нахер!
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — надрываю горло, сжимая телефон до хруста.
Я же велел Стивену проследить за тем, чтобы она села в самолёт. Велел не выходить из аэропорта, пока он не взлетит и не скроется в небесах.
Как такое могло произойти? Ну не испарилась же она.
Найду и проучу её за непослушание так, что мало не покажется.
Глава 21 Александра
Дожили, блин!
Чтобы оказаться в безопасности, мне приходится передвигаться короткими перебежками, будто я беглый преступник, находящийся в федеральном розыске. Я шарахаюсь от каждой приближающейся навороченной тачки и пускаюсь от них наутёк, скрываясь в густых и колючих зарослях.
Перелезаю через соседский забор, крадусь по нашему заднему дворику и, подойдя к двери, долблюсь в неё в надежде, что Ник торчит дома. Ключей-то у меня нет при себе. Они лежат на дне океана, как и мои мозги, иначе что я вообще здесь делаю? А подразумевая «здесь», я имею в виду Атлантик-Сити, а не грёбаную Австралию.
Ну не могу я улететь чёрт знает куда. Даже та ужаснейшая ситуация, в которую мы с Даниэлем попали, не может вынудить меня свалить из страны, поджав хвост. Я понимаю, что это далеко не шуточки. Знаю, что есть риски. Основываясь на том, что Даниэль владеет не самым легальным бизнесом и, по моим сведениям, достаточно успешно, смещая конкурентов, то совсем неудивительно, что он оказался в эпицентре криминальных хроник.
Помню, Генрих говорил, что на Даниэля уже покушались. Этот кто-то тогда был вынужден залечь на дно, а спустя время, видимо, вздумал завершить начатое.
Дичайшая дикость!
Ужасно, что на такое способны люди, живущие среди нас. Твари, которые ради своей же выгоды, готовы линчевать неудобных соперников, но даже это не остановило меня. Не знаю истинных причин своего поступка, но у меня такое предчувствие, будто я нужна здесь, рядом.
А я ведь до последнего думала, что у меня не получится избежать поездки в Сидней, поскольку моя костлявая задница уже была плотно вжата ремнём безопасности в кресло, а шасси самолёта даже успели оторваться от земли.
Стивен, который следил за каждым моим шагом, ещё на моменте регистрации дал мне понять, что у меня не получится сбежать от него. К моему несчастью, у него оказался билет на тот же рейс. Вот тогда я почувствовала запах жареного, и не слабый такой. Мало того, что я до усрачки боюсь летать, так меня ещё отправили в совершенно незнакомую страну на пару с конвоиром, который держал меня под строгим надзором.
Скверные чувства я испытывала на тот момент.
Стивен проводил меня на своё место, расположенное в бизнес-классе, но никакая роскошь не могла затмить мой разум, когда продолжали стоять над душой. Я мало соображала, пока телохранитель раздавал мне инструкции. Он показал мне фотографию женщины, которая должна была встретить меня в аэропорту Сиднея, далее вручил кредитную карточку, сказав, что я вольна себе ни в чём не отказывать в предстоящем отпуске, а потом он чудеснейшим образом испарился.
Аллилуйя!
Я уже сидела на низком старте, готовясь выбежать из салона, но не тут-то было. Самолёт пошёл на взлёт и в тот момент у меня случился сердечный приступ. А приступ был таким же настоящим, как и мои липовые документы на имя Кэтрин Фостерс.
Ну а что мне оставалось делать? Только умереть понарошку во имя своего освобождения. Мне пришлось импровизировать. Это было моим единственным шансом на спасение.
Корчась от надуманной боли и моля бедную стюардессу о помощи, самолёт совершил экстренную посадку, вернувшись в аэропорт Атлантик-Сити, где меня уже ждали машины с мигалками. Но оказавшись на просторах родненькой земли, приступ, как рукой сняло и через час меня отпустили домой. Да простят меня ни в чём неповинные пассажиры этого рейса, но я должна быть рядом с Даниэлем, чего бы он там не удумал. Сердце моё подсказывает, что я ему ещё понадоблюсь. Или он мне, что вероятнее всего. Надеюсь, он не будет слишком зол на меня, когда я покажусь ему на глаза.
— Ты чего ломишься через задний двор? — отворив дверь нараспашку, спрашивает Ник. Взглядом снизу-вверх он оценивает мои новомодные шмотки, купленные Стивеном. — И где ты шлялась? Почему не предупредила, что не припрёшься домой ночевать?
— У тебя научилась! — подхожу к нему и неожиданно для него влепляю хлёсткую пощёчину.
— Вот это поворот! А мне-то за что? — таращит глаза, держась за щёку, которая моментально окрашивается в багровый оттенок. — Никак забыла принять дозу антизверина? Чего такая буйная?
Закрываю дверь, хватаю братца за горловину футболки и тащу за собой в гостиную, где пихаю его на диван, а сама остаюсь стоять перед ним, воображая себя прокурором жизни.
— Как долго ты ещё собираешься водить их за нос?
— Кого? — растерян он.
— Хоуп и Изабеллу! Ты хоть в курсе, что одна из них ждёт ребёнка от тебя?
Брат ничуть не удивлён. Значит, ещё как в курсе.
— Откуда ты узнала? — наконец, разговор сдвигается с мёртвой точки. — Это она тебе рассказала? Ты с ней виделась?
— Я её знать не знаю! Мне рассказал об этом её брат!
— Брат? — хмурится, задумчиво поглаживая подбородок. — Хм, странно! Белла не говорила, что у неё есть брат.
— А он ещё как существует, прикинь! И если ты не включишь свои мозги, он лишит тебя самого ценного. Как думаешь, что это будет? — указываю ему между ног, на что он хватает первую попавшуюся подушку с дивана и в защитной реакции прячет под ней своё хозяйство.
— Так я пытаюсь всё исправить! Не нужно на меня давить!
— Где ты пытаешь? — злорадно посмеиваюсь я. — Ты целыми днями зависаешь в мастерской со своими дружками-укурышами.
— Ты ошибаешься, Саша! Ты крупно ошибаешься! — с осуждением он смотрит на меня. — Я каждый день прихожу к Белле в клинику, но она видеть меня не желает. Ей плевать на то, что я заваливаю её цветами и пишу по тонне сообщений в день.
— Цветы и сообщения, значит? Ник, напомни сколько тебе лет? Пятнадцать?
