— Никому не прощу твоих слез, Мелочь…
Я сидел в кресле гостиной и вспоминал, как впервые спал с девкой так, словно от этого зависела моя жизнь. И мне это не понравилось. Слишком много чувств во мне вызвала Грета.
Непозволительно много, потому что я не собирался больше обращать внимание на такое дерьмо, как чувства.
Мне и на себя было плевать. Я давно не хотел жить. Мне это было не интересно с того самого момента, как мои убеждения, мои принципы и то, что считал правильным с детства, втоптали в болото.
"- Ты позор для всей семьи. Доказательство того, что я осеменил дешёвую шалаву! Проститку, которая влезла в мою жизнь! Уйди с глаз моих!"
Это я услышал впервые в свои девятнадцать, когда преисполненный надежд стать кем-то, подслушал разговор отца и матери о том, кто я на самом деле.
Я свято верил, что сын своих родителей. Но оказалось, что я ребенок, которого в этот дом принесли и бросили, как мусор. Притом ещё и получив за это бабки.
Хотя имелась вероятность, что я мог и не попасть в высшее общество. Абуджи*(отец) был уверен, что его жена бесплодна. Поэтому и оставил ребенка от посторонней женщины. Однако потом родилась Несси. И всё начало меняться, а вылилось в то, что я чуть не убил человека.
Поэтому я тварь. Отброс и дерьмо. Потому что из-за глупости сопляка, узнавшего о себе правду, мог погибнуть человек. Маленький мальчик, которого я сбил, чуть не умер из-за моей жалкой жизни.
Мне незачем оправдываться.
Я просто хочу уничтожить тех, кто обидел и убил человека. Девушку, девочку, которую я считал единственной семьёй.
И которая оказывается была мне слишком дорога.
Поэтому, ощутив тепло, когда насаживал её сестру на себя, мне стало противно. Но я тварь, и доведу дело до конца.
Боль — это мой инструмент. Я играю на нём слишком умело, потому что сам состою целиком из боли.
3.1. Грета
Я спала неспокойно, будто урывками. То просыпалась, то снова проваливалась в сон. И каждый раз открывая глаза, слышала надрывный и хриплый шепот у затылка:
"Сильнее, Грета. Прогнись, чтобы я видел, как член входит в тебя…"
Откинула одеяло и поднялась, встряхнув головой. Она болела, тело зудело, а в горле пересохло настолько, что я ощущала остатки зубной пасты на внутренней стороне зубов.
Мята. Я любила, как пахнет мята, а теперь ненавижу этот запах. У меня словно ненависть проснулась ко всему, что я любила.
По полу бежал луч от уличного освещения у дома, а спустя несколько секунд он погас, и в комнате воцарилась кромешная тьма. Полумрак нагонял страх, и я сжалась, решив лечь обратно в кровать и попытаться уснуть.
Пять дней прошло с того момента, как я совершила эту дикость. И этого времени естественно не хватило, чтобы память стёрлась хоть немного.
Я помнила каждое движение, каждое прикосновение, каждые его стон и слова. Грязные пошлости, которые вылетали с его рта прямо в мои губы, пока он сжимал мое тело в руках и медленно, но с силой погружался в меня.
Закрываю глаза, а перед собой вижу не сонную темноту в полудрёме, а глаза с раскосым разрезом, которые в свете лампы блестят, как стёкла, не отражая ничего.
Пустые стёкла…
"— Нет, Грета! Ты будешь смотреть на то, как я буду тебя трахать!
Я приросла к этой чертовой стене, когда он отбросил мою руку от выключателя. Не знаю, чем я думала в тот момент, но явно не мозгами, а совершенно другим местом. Потому что позволила притащить меня в одну из тех самых комнат "для прогулки".
Сама схватила его за плечи и буквально вынуждала целовать и раздевать. А он это и делал. Быстро и очень профессионально, я лишилась всей одежды, пока демон напротив томно и медленно проводил руками по моей коже.
Он, как кошка ластился к моему телу, глубоко вдыхал его запах, и смотрел на меня настолько открыто и пошло, что у меня не осталось сомнений в чем причина того, что его хотели все.
Какие бы разговоры не ходили о парнях в кампусе эти полгода, все сводились к ним, а вернее к нему.
Майкл Ли, который легко и без особого напряга имел любую девушку, которая пришлась ему по вкусу.
Этот парень умеет многое, и возьмёт не мало и у меня.
Руки проводят по моим оголенным ягодицам, а вверх начинает движение только одна, пока вторая крепко сжимает кожу бедра.
Ладонь скользит по спине, а я задыхаюсь от осознания того, что ни черта не соображаю. Ни того, как оказалась напротив стола, ни того, почему не могу опомниться и мне уже плевать на всё.
Рука Мая с силой надавливает на спину, и вынуждает лечь на стол грудью. Холод от поверхности, заставляет заныть соски, а я закусываю губы от ощущения покалывания в набухшей нежной коже.
А потом по всей спине побежала дрожь от сильных и резких поцелуев. Майкл всасывал кожу над каждым позвонком, пока не добрался до моего затылка и не прошептал охрипшим голосом:
— Тебе говорили насколько ты сладкая, бл**? Это охренеть как вставляет, когда на языке играет твой вкус, Грета…
От одних этих слов, происходят невообразимые вещи. Меня словно током прошибает, и я сама подаюсь телом к нему навстречу, чтобы ощутить внезапный толчок и мимолетную боль от того насколько резко его член вошёл в меня.
— Влажно… Узко и горячо. То что нужно, — шепот рядом с ухом и новый рывок, который завершается звуком шлепка кожи о кожу.
— Тебе как больше нравится, Грета?
Он медленно двигается во мне и продолжает говорить, пока его член растягивает меня и пульсирует внутри, задевая все чувствительные места и заставляя дышать всё глубже.
— Вот так… — опять шлепок кожи о кожу и удар тела о тело, от которого и больно, и дико приятно одновременно.
Это мучительно нежно, чувствовать как Май плавно доводит меня до первого оргазма.
Наслаждение раскручивается, как узел, а когда пальцы парня сжимаются на клиторе, я прикрываю глаза и сдерживаю вскрик, уткнувшись лбом в холодную и гладкую поверхность стола.
Но Май не останавливается, и лишь только наслаждение откатывает назад, парень резко и грубо хватает мои бедра обеими руками, насаживает на себя, одновременно прикусив кожу на затылке.
— А-а-а… — с моих губ срывается стон, а руки хватаются за стол сами, чтобы удержаться и стоять на ногах, пока он в совершенно диком темпе грубо трахает меня.
Боль? Дикость и пошлость? Это всё чушь в сравнении с теми ощущениями тела, которые я получаю сейчас.
