Простая картонная упаковка от кроссовок, хранила воспоминания о нашем детстве, которые я хотела сжечь. Тогда я не могла и представить себе мысли, что захочу уничтожить всё, что связано с родной сестрой.
Не потому что я ненавидела её, а потому что мне было больно.
Больно смотреть на маму, которая утонула в горе. На отца, который изо всех сил пытается её вытащить. На себя…
Потому что так и не поговорила с ней. А ведь Изабель звонила мне. Писала и даже пыталась просить прощения.
Но мои обиды не стереть.
"— Давай сестрёнка, ну чего ты ломаешься?
Изабель сидела в тени беседки у дома, и курила. Родители уехали в Сиэтл, чтобы решить вопрос с покупкой там дома. Мы передали из нашего маленького городка, и естественно, Изабель не нравилось, что мать решила выбрать именно Сиэтл.
— Иди сюда. Поговорим. Пообщаемся. Я приехала всего на три дня, а ты бегаешь от меня.
— Мне не очки с тобой разговаривать, Изабель.
— Слышала у тебя хахаль из богатых сынков конгрессменов появился. И как он тебе? Уже успел поправить твою проблему пониже пояса?
Ветер разгонял листву по зелёной остриженной лужайке. Это было красиво. И наверное, должно было родить во мне приятные эмоции. Но не смотря в глаза человеку, который меня ненавидит.
— Иззи? За что? Почему ты ведешь себя со мной, как последняя су**?! Мы ведь сестры!
— Да-да, — она кивнула и хохотнула, — Я помню, Грета. Мы сестры.
Она словно выплюнула мне эти слова в лицо, и на этом я поставила точку навсегда. Больше с этим человеком меня не должно связывать ничего. Я не хочу её не видеть, не слышать."
Так я вычеркнула Изабель из своей жизни навсегда. Как и она меня.
Поэтому животный секс, который принес в мою жизнь совершенно новые звериные краски уже не огорчал меня. Я достойна именно того, чтобы меня поимели на столе в одном из сестринств. Глубо, со смаком и так, чтобы я не могла об этом даже думать спокойно.
Другого дрянь, бросившая родную сестру умирать, была не достойна.
Разве я заслужила ласковых объятий в теплых простынях. Поцелуев, и нежных слов о том, что меня любят?
Нет… Я заслужила именно то, что со мной сделал Майкл. Поимел, оделся и пройдясь по мне взглядом, просто вышел вон.
Прежде бросив:
— Мы скоро встретимся снова, Грета. Кумао.
Что значило последнее слово, я не понимала. Спрашивать Сунни? Тогда девушка не отстанет от меня с расспросами: зачем мне это сказали?
Уже потом я узнала, что это "спасибо". Интересно за что?
За то, что раздвинула перед ним ноги, или за то, что при этом не облизала его член на прощание, совсем уж как шлюха?
Одно я знала точно, когда через два часа, с этими же мыслями вошла в супермаркет, и посмотрела на список в сотовом, который мне отправил папа, Май вышиб все мои чувства наружу.
Достал и положил прямо передо мной всё чего я хотела от жизни с мужчиной. Просто нашел именно то, что делало моё тело. И сделал это с такой лёгкостью, что это испугало меня ещё больше.
Встряхнула головой и попыталась выбросить эти мысли из головы. Я должна думать. Мне нужно вытащить маму, и помочь папе. А ещё… Я хочу облегчить свою душу.
Я знала, что мне нужна капуста брокколи, зелень и еще какая-то чушь для приготовления рыбы. Упаковка специй, с готовыми соусами.
Только собрала всё необходимое, и развернулась прочь от отдела с полуфабрикатами, как услышала голос Эйна Сандерса.
Сиэтл город отнюдь не маленький. Огромный, но район в котором жили эти ублюдки был слишком близко к нашему. Поэтому я медленно вернулась за стеллаж и прислушалась к разговору.
— Так он спал с ней или нет? — Эйн двигался в сторону выхода из ряда, видимо с кем-то разговаривая, и естественно это был Джун.
— Вероятность в двести процентов, чобаль *(богачь). Но она его динамит, и это херово.
— Зачем ему это надо? Была одна постоянная девка, и отлично! Насколько знаю, Меледи ртом работает изысканно. Здоровая и проверенная. Что не так?
— Ответ прост, Эйни. Нам быстро надоедает то, что легко получить. У нас в черепушке другое понятие о бабах.
— Бл***, не заливай, а? Эта высокоморальная херь для наивных бедных простолюдинок.
— Эйн! Ты спал когда-то с девственницей?
— И?
— Это точно такое же чувство. Когда баба чистая и твоя, ты словно каждый раз лишаешь её девственности.
— Вы больные.
— Да, и поэтому нас миллиард.
— Численностью берете?
— И качеством.
— Дерьмо, дружочек. А тебя не переспорить.
— И это охереть, как бодрит! Бери своё пойло, придурок, и валим! У нас времени пару часов, пока этот дебил с катушек не слетел.
В этот момент во мне поднялась такая волна отвращения и ярости, что я наплевала на то, как буду выглядеть перед этими ублюдками. Поэтому спокойно выкатила тележку прямо в Сандерса.
— День добрый, — улыбаюсь, как наивная дура, и хлопаю ресницами, как тупая идиотка.
— Делак… — Эйн застыл и посмотрел на Джуна, который остановил на мне очень странный взгляд.
Кореец прожигал мое лицо глазами так, словно пытался меня прочесть. Смотрел неотрывно, а потом равнодушно отвернулся и обогнул тележку с моими продуктами так, словно в ней лежала куча дерьма.
"Высокомерный и гнилой насквозь! Женщину чистую? Кому? Твари, которая карточных тузов после секса раздает, как на аукционе по покупке племенной кобылы?" — я попыталась скрыть подобные мысли за самой дурацкой улыбкой, адресованной опять Сандерсу.
— Грета Делакруз. Я знаю вас, вы…
— Друзья того, с кем ты спала неделю назад. Не стоит строить из себя наивную дуру, Делакруз. Ещё увидимся! — он взял пакет со специями из моей тележки, и ухмыльнулся прочитав надпись.
Я же пыталась не выдать того, насколько гадко мне стало. Эйн бросил пакет обратно, опять посмотрев на меня:
