— Отпусти! — тихо шепчу, сквозь дрожь и слезы.
— Грета это несерьёзно. Полгода прошло! Ты тоже должна жить! Какого черта, ты отталкиваешь меня?
Дженсен отходит от меня на шаг и кривит лицом так, словно я уже призналась ему в том, что трахалась с парнем, который возможно виноват в смерти моей сестры. И не просто занималась сексом, а ловила такой кайф, который вряд ли смог бы сравниться с тем, который был между нами.
— Я… — только хотела сказать, только набралась смелости, как Джен просто схватил одну из коробок в багажнике и обогнув меня, пошел в сторону дома.
"Я дрянь. Самая настоящая потаскуха! Он бросил семью в праздник, приехал ко мне, терпел и ждал столько времени! А всё о чем думаю я — это секс с человеком, которого я ненавижу больше всего!"
И на то есть много причин. Все они описаны в дневнике Изабель. Все до одной! И то, как он привязал её к себе, и то как бросал, и как топтал в грязь. Вся боль моей сестрёнки Иззи, как клеймо выжженное простыми буквами в черной тетрадке на пятидесяти страницах.
"Он не прикасается ко мне… Не хочет меня, но ему ничего не мешает спать с этой грязной шалавой Меледи! Су**, которую мне хочется задушить лишь за то, что она может смотреть на него с похотью в глазах, а я нет. Я Мелочь! Ничтожество, которое он просто забирает бухой или под кайфом из клуба. Я говорила наставнику о своих желаниях. А старый хрыч заявил, что я одержима нечистым! Разве любовь это одержимость Дьяволом? Разве желание вылечиться и стать нормальным человеком ради Мая это плохо? Но я сорвалась. Опять! Всему виной моя глупость! Зачем я пришла к нему сама? Зачем приперлась посреди ночи под его дверь, как собаченка? Чтобы её открыла эта су**, и с ехидством прокричала: "Май, тут твоя Мелочь пришла! Наверное, опять бабки на дозу просить будет?"
Твари… И он такой же. Скорее всего и братик такой же. Все меня бросают. Всем на меня насрать! Мать запихнула в эту богадельню, а отец отвернулся сказав, что я больная и меня нужно лечить.
Грета… Только она правильная. Она всегда лучшая. Ею можно гордиться, а дурой Изабель нельзя!"
Я выучила её дневник наизусть за то время, как он попал в мои руки. И я должна была понять, что послужило причиной того, почему Изабель стала такой.
Моя Иззи была другой. У нее тоже были планы и цели. У неё тоже были друзья, и у неё была жизнь, которую отобрали люди, торгующие белой смертью.
_________
4.1. Май
Я затормозил у огромного здания, ограждённого живой изгородью. Пансионат для тех, кто проходил реабилитацию от наркозависимости лично мне напомнил пряничный домик.
Крошек под ногами не было, но вот ведьма явно имелась. Вернее мудак, который возомнил себя мессией.
После смерти Иззи, я уехал. Мне настолько надоел Сиэтл и это дерьмо, что собрался и поехал домой. Нет, не в Сеул. Я поехал в Сокчхо. Красивый город на берегу Японского моря. Поехал один, чтобы встретиться с людьми, которые ещё помнили меня и хотели видеть. Они уже поженились. Для нас это странно. Ранний брак и дети в двадцать три года это слишком рано. Но Ван Сик любил Мин Хи, поэтому я сел на их шею и просто прожигал время, чтобы успокоиться.
А когда прилетел… Встретил копию Мелочи. Жалкую копирку, которая бесила меня своим видом, и тем, что она жива и ещё может улыбаться после того, как бросила родную сестру сгорать в наркоте.
Я бы думал так и дальше, если бы не тот факт, что секс с этой девкой был слишком "живым". Слишком эмоциональным, а Грета буквально читала мои мысли. Я поворачивался, а она льнула к моему телу следом. И эта херня меня бесила до желваков на лице, но вместе с тем, там внутри что-то просыпалось. Оно поднимало голову, и рычало, как зверь, который охраняет своё.
Это был первый признак того, что я не просто спал с ней. Это был знак того, что я умудрился вложить в это душу. Если она ещё существовала у меня внутри.
Я один. Последние пять лет рядом нет ни единой души, которая могла бы меня согреть, или успокоить.
И болит внутри до сих пор. Болит настолько, что порой мне противно смотреть на своё отражение в зеркале. Противно, тошно и хочется сдохнуть.
Я не нужен никому точно так же, как не была нужна Изабель.
Повернул голову и опять прошёлся взглядом по зданиям пансионата. Это клетка. Натуральная чертова тюрьма. Как здесь можно что-то вылечить?
Когда я узнал, что Грета навещает это место, понял, что должен тоже побывать в стенах, где фактически умерла Мелочь. Ведь после передоза, её привезли именно сюда.
Это мне не было известно. Я не знал, что Иззи повезли не домой, а в сраный пансионат для психически больных, где проповедовали такую чушь, которая мне казалось ещё большим грехом, чем откровенный атеизм.
Я не был ни буддистом, ни католиком. Я просто был, и мне этого достаточно.
Мою душонку уже не спасти, к счастью, или к сожалению. Мне плевать. Поэтому приехал сюда опять.
Сегодня, в сочельник, я находился прямо напротив общины пастора Абрахамса, и не мог понять зачем вообще припёрся сюда? Смотрел из окна и курил, пока в здание молельни сходились люди со всего городка.
Маленькое и тихое американское захолустье. Населения пара тысяч человек, которые живут тем, что продают дерево, племенных кобыл и картофель.
Деревня или префектура. Так бы у меня на родине окрестили этот поселок. Но это был город рядом с огромным мегаполисом.
Я затянулся и присмотрелся к толпе. Неосознанно начал чувствовать это дерьмо. Мне хотелось увидеть каштановые пряди в толпе. Мне хотелось застать здесь Грету и, возможно, продолжить наш спор у корпуса на тему того, в чем суть греха.
Словил себя на мысли, что мне начинает нравиться эта игра настолько, насколько бесить. Дым вырывается из лёгких, а я откидываюсь на сидение полностью, и прикрываю глаза.
В тени деревьев, мою тачку не видно совсем, да и кому я нужен, когда половина этого городка идёт молиться?
Только к кому?
Поднимаюсь и резко открыв дверцы, выхожу, плотнее запахнув чёрное пальто поверх косухи. На голове капюшон, а на лице повязка. Что-что, а эту корейскую фишку я любил больше всего.
Как цербер в наморднике. Именно таким я себя чувствовал, когда перешёл через небольшую дорогу и, минуя какую-то рыгаловку для байкеров, пошел в сторону входа в пансионат.
Всё в этом городке меня удивляло. Как и то, за каким хером предки Иззи отправили её в эту секту, вместо того, чтобы положить в нормальную лечебницу.
В этом всём стало ещё больше загадок. Всё что происходило с Мелочью за полгода до её смерти не поддавалось никакой логике. Ни действия её благоверных родителей, ни поступок этой твари.
Только подумав о Грете, мне стало сразу не особо удобно идти. Всему виной дерьмовые чувства. Я позволил им выйти, выбраться наружу, когда спал с ней и это плохо.
