— Прекратите… Это всё неправда.
Но на мои слова прокурор только ухмыльнулся. Он словно издевался надо мной и вызывал самые мерзкие эмоции.
— Вы же понимаете, что если мы проведем обыск в лофте Сандерса и в квартире Ли, мы всё равно найдем все улики. Он сжег дневник, который сам же и написал, потому что понимал что это улика. Он прислал вам карту и чуть не убил в том номере, если бы не его близкий друг. Это нам тоже поведала мисс Райс. Так же ваш бывший парень Дженсен рассказал нам, как в сочельник, вы получили то самое приглашение. Мало того, вас и саму чуть не убили в душевых из-за Майкла. Вы понимаете, что именно он мог быть причиной того, что ваша сестра специально пошла на такой ужасный шаг?
— Вы не понимаете о чем говорите. Это чудовищно и несправедливо…
— Вы сами сказали, что собирались изобличить то, кем является этот молодой человек, мисс Делакруз. Вы мне сами сказали, что были уверены в том, что именно Майкл Ли причина гибели вашей сестры. Но сейчас, после свидетельств мисс Райс, и того что вы и сами хорошо понимаете, всё равно пытаетесь его защитить?
Мы смотрели в глаза друг другу и молчали. Я не знала, что ответить этому человеку. Не знала, как подобрать слова, которые описали бы мою уверенность в Мае. Я просто чувствовала, что он не мог этого сделать. Если бы не ночь в старом доме, я бы поверила в слова прокурора. Однако именно наш последний разговор с Маем поселил во мне уверенность, что этот человек мой. И я его отпустила только по той причине, что боялась его чувств к моей сестре.
Как идиотка оттолкнула мужчину, который единственный остался со мной и на моей стороне. Он не врал мне ни разу. И для меня это было основным аргументом в защиту Мая.
— Он не врал!
— Что? — прокурор нахмурился, а я уверенно повторила.
— Майкл Ли ни разу мне не врал. Ни тогда, когда говорил о том, что испытывает ко мне ненависть из-за боли моей сестры, ни тогда, когда рассказал причину того, что был выброшен из родного дома, как вещь. Он! Не врал, сер. Никогда за эти несколько месяцев.
Мужчина выдохнул и покачал головой. Ничего не сказал в опровержение, но продолжил:
— Подпишите подписку о невыезде, мисс Делакруз. Вы важный свидетель и я не могу допустить, чтобы вы испарились со своим подельником, после того, как он окончательно вскружит вам голову.
Прокурор указал на документ на столе передо мной. Я тут же взяла ручку с его рук и поставила подпись. Мне стало противно здесь находиться. А ещё больше хотелось увидеть Энн и Нам Джуна. У меня появилось к ним много вопросов.
Поэтому я не теряя времени помчалась обратно в кампус.
13.2. Грета
Догадка грызла меня, как червь. Ведь он был лучшим другом Мая! Почему он вдруг пришел ко мне и попытался очернить его, если они итак далеко не ушли с раздачей своих черных тузов подстилкам? Что изменилось?
Мысли требовали действий. Я меряла шагами свою комнату вдоль и поперек, пока не решилась найти Джуна и поговорить снова. Звонила ему, наверное, раз двадцать, пока телефон не стал отвечать голосом переадресации. Поэтому собралась и поспешила в спортивные залы кампуса, где обычно вечерами околачивались спортсмены.
Но нашла не Нам Джуна. Вернее это был он, но не совсем один. Уже сворачивая к выходу из коридора с пустующими раздевалками, услышала странные звуки из душевых. Вспомнив о том, как меня заперли те твари, естественно я помчалась человеку на помощь.
Страх, что с кем-то могут поступить так же, как со мной сковал полностью, поэтому я вообще не задумалась о том, что это мужское крыло, и душевые собственно тоже не женские. А слышался голос именно девушки.
Могло ли мне прийти в голову, что во время секса можно выяснять очень важные вопросы? Например, такие, которые касались умершей девушки и сокрытия улик убийства её сутенера?
Нет. Это смешно, но пока я это рассказывала Маю, на его лице не было и тени улыбки. Он сидел напротив. На кухне, куда притащил меня, чтобы успокоить, и хмурился всё больше.
Челюсть сжималась, а на красивом лице проступали скулы, только подчёркивая злость. Она словно светилась в его взгляде. Остром и необычном из-за разреза глаз, который сужался всё больше, а глаза горели всё ярче.
— И потом… В общем, она сказала, что если Нам Джун всё подтвердит на следующем допросе, то она добьется справедливости. Она ненавидит меня. Она говорила такие вещи, в которые я не могу поверить. Будто я отобрала у нее Изабель… — поток слов прекратился, и я сделала глубокий вдох.
Отвернулась к окну, потому что слезы душили, руки дрожали, и я не могла говорить дальше.
— Грета! — резко выдохнул Май, и продолжил, — Возьми себя в руки и вспомни, что ей ответил Джун на это всё?
— Я… Я убежала, Май. Как только они перешли к более серьезным действиям, мне стало настолько противно, что я ушла. Сбежала и пришла к тебе.
Повернула голову и провалилась во взгляде напротив. Он притягивал, и хотелось не просто сидеть на расстоянии столешницы, а опять спрятаться. Раньше я никогда за собой не замечала подобной черты. Мне не хотелось прятаться от всего в руках Дженсена. Не хотелось казаться слабой, а напротив хотелось доказать ему, что я надежная опора. Что на меня можно положиться и я всегда буду его поддерживать.
Сейчас чувства диаметрально другие. Я смотрела на Мая и понимала, что могу позволить себе быть слабой, потому что он повторит тоже самое, что делает сейчас. Май подойдёт ко мне и крепко обнимет, прижмёт к себе, но при этом холодно отрежет, как бритвой по нервам:
— Прекрати это немедленно. Опять чёртовы сопли и это дерьмо. Ненавижу на это смотреть!
Будет шептать сквозь зубы с раздражением, но поступит так же, как и в метель посреди улицы. Поднимет мое лицо и обожжет мои губы своим горячим дыханием. Лишит возможности дышать на те несколько минут, что я стану отвечать ему с не меньшим жаром в прикосновениях и ласке.
— Говори, Делакруз. Всё как есть, а с остальным мы разберемся. Если Туретто и вправду убила Энн, а Нам Джун её покрывал всё это время, продолжая спать с девкой, которая очевидно соблазнила этого дебила, то у меня есть над чем подумать, — Май стоял рядом со мной и обнимал, пока я сидела на стуле и пыталась успокоиться, внушая себе, что это не ширма.
Вынуждая поверить себя в то, что безумие, с которым я влюбилась в этого парня — самая правильная вещь, которая происходила со мной за всю мою недолгую жизнь.
Меня обманули. Мою сестру обманули, а потом вынудили возненавидеть меня. Всё покрылось язвами лжи, и только в руках Мая, прямо сейчас, я забывала, что она — ложь — вообще существует.
— Вот как мы поступим, Делакруз! — Май отстранился, а я лишилась опоры, но смолчала.
