— Прогуляться не хочешь? — складываю руки на груди в замок, и ухмыляюсь.
— Куда прогуляться?
"Ох, переигрываешь, детка. Даже твои заикания передо мной это херня… Остаётся вопрос: зачем этот спектакль для бедных?"
— Наверх.
— Прости, но я не понимаю о чем ты, — она явно играет, при чём слишком открыто.
"Значит, боишься? Ты знаешь, кто я для твоей сестры… Хорошо знаешь и от этого мне противнее ещё больше…"
— О сексе. Простом естественном процессе. Есть я, есть ты. Пока этого достаточно.
Грета встала в ступор, а потом резко выдохнула. И вот это было первым, что заставило член зашевелиться в штанах.
Выдох. Чертов обычный выдох. Природное явление, без всякой херни, которое способно снести башку на хрен, если это выглядит естественно.
"Хороша… Ни убавить, ни прибавить… Такую приятно держать в руках, хоть и противно думать о том, какое у неё нутро. Но тварь тянется к твари, поэтому всё закономерно, детка…"
— Мне кажется, не так начинают знакомство с девушкой, — наконец, отвечает Грета, а я расплываюсь в ухмылке.
— А ты ждала, что я стану заливать тебе, как прекрасно сияние Андромеды в эту сказочную ночь? Или может хотела, чтобы я сперва сказал, как мило на твоих сиськах выглядит рисунок этих цветочков?
— Я думаю мне пора! — слова с её губ слетают сквозь зубы, с такой ненавистью, словно я ей в лицо харкнул, и забыл вытереть.
"Вот какая ты. С такой спать куда интереснее, чем с наивной дурой. Такая ответит тем же, а значит есть вероятность получить даже эстетическое удовольствие."
— Значит, не хочешь? — задал вопрос, когда она уже начала реально сбегать от меня.
— А разве не видно? Я… Мне пора. Не скажу, что была рада знакомству…
— А я вот очень рад, Грета, — смотрю прямо ей в глаза и тихо добавляю, — И да, эти фенички с цветочками просто безобразны на такой шикарной груди.
Она опять застывает, но нас прерывает внезапная сирена полицейского патруля. Грета вздрагивает и резко оборачивается в сторону тропинки, которая ведёт к центральному входу в дом.
— Расслабься, — я достал сигареты и подкурил, — Это обычная облава. Сейчас они поедут обратно, потому что шалава, которую я трахал час назад, заплатит им достаточно, чтобы они убрались на хрен. Или не она… Может её брат, который, к сожалению, тоже бухой в хлам. Вариантов много, но исход один — легавые уедут ни с чем в очередной раз.
— Ты всегда… такой? — Грета скривилась, а я выдохнул облако дыма прямо в её сторону.
Дым медленно прошёлся по фигуре девки в ночных сумерках, и я понял одну вещь:
"Грета не так проста. И то, что она вытворяет, мне явно начинает не нравиться."
— Какой? Прямолинейный, или просто отбитый дегенерат? — опять затягиваюсь, а Грета, как это не странно, отвечает:
— Наглый хам.
— Наглым я был бы, будь мы на прогулке, Грета. Сейчас я снисходительный и очень галантный.
— Даже боюсь представить, что в твоём исполнении означает слово "джентльмен".
— У него обширное значение. Я предлагал тебе познакомиться с ним. Это предложение в силе до сих пор.
Грета развернулась ко мне полностью. Всем телом. И сделала это уже по-другому. С некой долей вызова.
"О да, дорогуша. Так намного лучше. Но я тебе подыграю. Так уж и быть…"
Хватаю её за руку и резко тяну на себя. Девушка, с глубоким выдохом, падает прямо мне в руки.
Грета смотрит с испугом, как затравленная мышь, издавая натуральный писк:
— Что…
Одного движения достаточно, чтобы она замолчала. Всосаться в её губы и втянуть так, чтобы она ощутила, что это не тот случай, когда я буду играться словами и дальше.
Я поднимаю руку и хватаю её за затылок, удерживая и не позволяя отбиться от сомнительной ласки. Ведь я жру её губами. Слизываю весь вкус пойла, которое она лакала пару минут назад. Он остался на мягком и горячем языке девушки, горьковатого-сладким привкусом.
А язык был вкусным, немного шершавым и мягким. А главное чистым.
"От неё не несёт дерьмом. Тело чистое, и это, бл***, именно то, чего я хотел сегодня!"
Поэтому хватаю другой рукой её задницу и вжимаю узкие бедра в свой пах, чтобы вопросов о том, какой "джентльмен" у меня в штанах, у этой девки не возникало.
Такую не трахали. Готов поклясться, что такую пытались ублажать в миссионерской позе, нашептывая, какая она прелестная.
Мягкая, как её язык, который стал мне отвечать. Он медленно и робко прошёлся по моему, а я понял, что она попалась. Поэтому сжал ладонь на затылке сильнее, и втолкнулся языком глубже между губ Греты.
Вкус смешался до такой степени, что рот стал полон слюны, которую мы втягивали, глотали и пытались сделать вдох, чтобы не останавливаться. Продолжать и дальше резкие движения навстречу друг другу. Скручивали эту срань между нами в тугой узел, и получали кайф от того, как кожа губ становится горячей, зудит, печет, пульсирует притоком крови, и ощущается до одури мягкой и влажной.
Лёгкое движение её бедер, которое как чертов импульс, отдало прямо в виски ударом крови в венах.
— Хорошая девочка, — прошептал в губы и прошёлся медленно по её ягодице ладонью.
Сжал ещё сильнее, вжав в себя опять, пока на меня смотрели огромные глазищи, полные шока от того, что ответили мне тем же пепелищем, которое было в моих.
"Да, сегодня я буду тебя долго иметь. Так чтобы ты не смогла забыть это до нашей следующей встречи ни на секунду…"
Губы красные и влажные, опухли настолько, словно я реально переборщил. Но я ведь хочу привязать её к себе, а значит буду трахать всё на что смотрю сейчас. Буду делать это с особым вкусом, применяя все свои умения.
"Ты станешь умолять меня, чтобы я насаживал тебя на себя. Я буду повсюду: в твоей голове, в твоих словах, в твоих сраных мыслях и жалких снах… Ты сгоришь, тварь. А самое главное, я сделаю так, что ты задохнёшься от боли, которую испытала твоя сестра…"
