Глава 37
Вместе лучше, или Сообщество
Кого больше интересует писательство, чем других писателей? Ваши приятели, друзья, родные, может, и пекутся о вас, но если писательство – не их страсть, не ждите, что они будут печься о писательстве – в том числе вашем – так же активно и увлеченно, как ваши собратья по ремеслу.
Вспоминаю такой случай. Во время ланча с Куртом и Джилл – вскоре после того, как они вернулись из поездки на Галапагосы, где Курт проводил исследования для одноименного романа, – я спросила, как им понравилось путешествие. Курт ответил с большим энтузиазмом, Джилл – с гораздо меньшим. Курт заметил: очень мило со стороны Джилл, что она согласилась его сопровождать, потому что путешествовать она вообще-то не любит.
Нечестно ожидать, что ваши друзья или ваш партнер всегда будут любить то, что любите вы, не говоря уж о том, чтобы стать вашими первыми помощниками, редакторами, наставниками. А значит, окружающее вас писательское сообщество, пусть даже и не самое тесное, может служить наиболее ценным инструментом для того, чтобы поддерживать на должном уровне ваш творческий настрой и позволять вам как следует практиковаться.
~
Еще несколько цитат из К. В.:
Все эти сообщества приносят большое утешение человеку
[764].
Знаете, до недавних пор у человеческих существ обычно имелось постоянное сообщество родственников. Человек мог когда угодно пойти в любой из десятка домов своих родных. И когда у супругов случалась размолвка, жена или муж могли отправиться в какой-нибудь из этих домов, который был буквально в двух шагах, на той же улице, – и пожить у близкого родственника, пока муж или жена не оттает. Или, скажем, если подросток решал, что ему до смерти надоело жить с родителями… он мог пойти к своему дяде и какое-то время перекантоваться у него ‹…›. А теперь такое уже невозможно. Каждая семья заперта в своем тесном ящичке
[765].
Всякого рода художники – это, по сути, большая семья ‹…›. Художники обычно неплохо друг друга понимают, не надо почти ничего объяснять
[766].
~
Курт Воннегут еще в детстве познал ценность такой «большой семьи» – в летние месяцы, на озере в северной части Индианы: его отец и тетка с дядькой по отцу сообща владели там коттеджем.
В телефонном справочнике [Индианаполиса] было много Воннегутов. ‹…› И на озере Максинкуки… меня все время окружали родственники. Ну, всякие двоюродные братья-сестры, дядюшки, тетушки. Это был прямо рай
[767].
Случись ему там заблудиться…
Замкнутое кольцо, по которому я двигался вдоль берегов, обязательно приводило меня к неотапливаемому деревянному коттеджу на утесе, возвышавшемся над озером, и четырем примыкающим домикам, битком набитым близкими родственниками. Главы семейств, обитавших в этих домиках, – все они были сверстники отца – тоже детьми проводили лето на озере Максинкуки ‹…›
[768].
Именно в этот коттедж Воннегут привез молодую жену на медовый месяц – сразу же после увольнения из армии. Впрочем, к тому времени домик уже продали какому-то совершенно чужому человеку.
Потом один «большой любитель истории здешнего края», словно бы развивая тему, собрал вокруг себя инвесторов-единомышленников и спас коттедж от сноса, на который его обрек в 2012 г. один из девелоперов. Сегодня это строение служит «воплощением духовного возрождения коттеджной культуры, которой некогда так наслаждалось семейство Воннегутов» – именно так его предлагают потенциальным арендаторам на соответствующем сайте
[769]. Вы сами при желании можете насладиться этой культурой. Но, разумеется, воннегутовского семейства там уже не будет.
~
Антропологические штудии Воннегута тоже повлияли на его идеи насчет человеческих сообществ. Это подтверждает и его поездка в 1970 г. в раздираемую гражданской войной Биафру. Он сообщал:
Полагаю, генерал Оджукву дал нам некоторое представление о том, почему биафрийцы способны переносить такие тяготы, не ожесточившись сердцем. Все они обладали той эмоциональной и духовной силой, которую способна дать огромная семья. ‹…› [В семье самого генерала] насчитывалось три тысячи человек. И он знал каждого из них в лицо и по имени, знал его репутацию.
Более типичная биафрийская семья обычно состоит из нескольких сотен душ. Такие семьи заботятся о своих… прочно укоренены на земле… часто встречаются, чтобы проголосовать за какие-то семейные вопросы, причем в таком голосовании на равных принимают участие мужчины и женщины
[770].
Воннегут полагает, что подобный механизм выживания (хоть он и доведен у биафрийцев до крайности) стоило бы по возможности применять и в других местах – просто для того, чтобы жить лучше.
В воннегутовских текстах то и дело всплывает тема благотворной принадлежности к сообществу близких людей – и тема печальной нехватки таковой. Второстепенные персонажи часто стремятся к родственности или показывают, каким благом может стать даже хрупкое, наскоро собранное сообщество. Возьмем, скажем, сцену в «Завтраке для чемпионов», где Килгора Траута подвозит водитель грузовика:
Водитель завел разговор о друзьях. Он сказал, что ему очень трудно поддерживать настоящую дружбу, потому что он все время в дороге. ‹…›
Он решил, что Траут, занимаясь таким делом, как установка комбинированных алюминиевых рам со ставнями, имел все возможности по ходу работы завязывать множество прочных дружеских связей.
– Ведь как получается, – сказал водитель. – Вы работаете с людьми изо дня в день, устанавливаете эти самые рамы – как же тут не сойтись друг с другом поближе?
– Я работаю один, – сказал Траут.
‹…›
– Ну, все равно, – упорствовал он [водитель]. – У вас есть приятели, есть с кем провести время после работы. Выпить пивка, в картишки перекинуться. Анекдотик рассказать.
Траут только пожал плечами.
