И он переписал текст заново. Можно сравнить исходную версию и вариант, предлагаемый Воннегутом.
Исходная версия:
Молитвы мои недостойны,
но Ты, в благости Своей, будь ко мне милостив,
дабы не был я низвергнут в огонь ненасытный.
Воннегутовская:
Мои молитвы не услышаны,
но Твое высшее безразличие
не допустит, чтобы я горел в вечном пламени
[497].
Воннегут разыскал латиниста, который согласился бы перевести его английские строки на латынь
[498], композитора, который сочинил бы музыку, музыкантов, которые бы ее сыграли, и площадку, где можно было бы это исполнить. Вскоре после этого, заседая в суде присяжных, Воннегут встретил композитора Эдгара Грэну
[499]. Целый год Грэна писал музыку на текст Воннегута (переведенный на латынь).
К. В. отмечает:
Музыка, должен сказать, [получилась] постмодернистская, этакий чайнворд в кроссворде, полуклассические джазовые синкопы, словом, мармелад в лимонаде.
Через три года после того, как К. В. услышал оригинал, 13 марта 1988 г., в Буффало, «лучший унитарианский и универсалистский хор в стране» (по словам Воннегута) исполнил эту переделанную мессу.
А когда месса кончилась, я понял, что ни слова текста мне не было слышно. Все прочее перекрыла музыка. ‹…›. Композитор, исполнители имели грандиозный успех ‹…›. Лишь один остался разочарован – псих, которому не всё равно, какой текст.
‹…›
Самое-то главное ‹…› – я возился с этой мессой по умершим ради текста, а не музыки: в начале было слово
[500].
~
Из романа «Дай вам бог здоровья, мистер Розуотер»:
Дело было в том, что во всей известной ученым Вселенной только на Земле люди разговаривали. Языки были монополией землян. На всех других известных планетах общение шло телепатическим путем, так что земляне могли получить отличные места преподавателей языков где угодно.
Живые существа во Вселенной хотели пользоваться языками вместо телепатии по той причине, что словесное общение было гораздо более продуктивным. Уменье говорить делало их куда более активными. Умственная телепатия, когда каждый мог передать все, что угодно, кому угодно, в конце концов вызывала потерю всякого интереса к любой информации. А в разговоре, подыскивая нужные слова, уточняя свои мысли, можно было медленно обдумывать, отбирать то, что важнее, словом, мыслить, планировать
[501].
~
Во множестве своих произведений К. В. изобретает слова, дает толкование словам. Вот два примера:
Он [доктор Эд Браун] придумал новый термин для болезни Сильвии: «самаратрофия» – слово, обозначавшее, как он объяснял, «истерическую атрофию всякого самаритянского чувства к тем несчастным, кому живется хуже, чем данному пациенту»
[502].
Немцы и собака проводили военную операцию, которая носит занятное, все объясняющее название, причем эти дела рук человеческих редко описываются детально, но одно название, встреченное в газетах или исторических книгах, вызывает у энтузиастов войны что-то вроде сексуального удовлетворения. В воображении таких любителей боев эта операция напоминает тихую любовную игру после оргазма победы. Называется она «прочесывание»
[503].
~
Он всегда старался подобрать «le mot juste»
[504].
Подходящее слово – вовсе не всегда то, чье словарное определение наиболее соответствует тому, что вы описываете. Дюк Эллингтон совершенно справедливо пел: «Если строчка не взлетит и не заплачет – она просто ничегошеньки не значит». Вот вам одна из довольно залихватских каденций Воннегута:
Снаряд вжикнул, как молния на брюках самого Вседержителя
[505].
А вот еще несколько примеров потрясающего подбора слов:
[Руди Гертц] попросту отправил монетку в пасть механического пианино
[506]
[507].
Как звучит аллитерация, все эти скачущие «п»!
– Люди так любят похваляться своей способностью выжить, точно в этом есть что-то из ряда вон выходящее. Единственный, кто не может этим похвастаться, – это труп
[508].
Две идущие подряд фразы, где много длинных слов, приземляются на коротенькое словечко «труп» с его глухими, тупыми звуками «т» и «п», что создает особый эффект.
Le mot juste идеально сводит воедино смысл, звучание, ритм.
~
И еще об идеальном подборе слов. Помните, в главе о сюжете я упоминала совет Воннегута включать в текст «знакомый реквизит», чтобы читателю было уютнее уноситься в вашу историю? Воннегут создает такой уют в своей прозе, задействуя всякого рода клише и всем известные цитаты.
В «Матери Тьме» такая цитатка служит шифром для опознания двойного агента:
‹…› Пароль и ответ – часть песни идеалистической организации американских девушек, которая из-за цвета своей формы называется «Коричневые».
Полностью этот куплет… звучит так:
Ищи новых друзей,
Но старых не забудь.
Помни – старый друг
В романе «Галапагосы», где происходит путешествие в малопонятное будущее, электронный переводчик «Мандаракс» изрыгает узнаваемые многими цитаты:
