— или он мог убить ее, заставив лишиться двух нитей. Правила лабиринта не позволяли чудовищам ее преследовать; они могли лишь причинить ей вред, если она по собственной инициативе войдет с ними в контакт. Она вошла с ним в контакт — однако демон пытался уничтожить не ее тело, а способность разумно мыслить. Он должен был заставить Ниобу забыть о своей миссии и безрассудно истратить оставшиеся нити. В такую ловушку нельзя попадаться — потому что тогда она потеряет все.
Ниоба попыталась успокоиться.
— Извини, Седрик. Мне не следовало так себя вести. Конечно, твоя любовь самая настоящая. — Ниоба достала платок и вытерла кровь с лица «Седрика».
Демону явно стало не по себе.
— Пожалуйста, не беспокойся, — сказал он. — Все в порядке.
— Нет, я должна тебе помочь, — ласково ответила Ниоба. — Для меня это очень важно, я должна любить тебя так же сильно, как ты любишь меня.
Демон отшатнулся:
— Мне пора.
— Неужели тебе надо… и так быстро, Седрик? — грустно проговорила Ниоба.
Он бросился прочь, не говоря больше ни слова.
Ниоба прекрасно поняла почему. Демоны являются порождением ненависти и ярости и практически не в состоянии переносить любовь и нежность, что бы они ни говорили. Этот демон побеждал ее — до тех пор пока Ниоба не выбросила из сердца злобу. И тогда он не смог справиться с возникшей ситуацией. Любовь победила ненависть, пришлось только приложить немного стараний.
Ниоба прошла чуть-чуть вперед по дорожке и встретила еще одного человека.
— Пейс!
— Ниоба!
Она не сомневалась, что перед ней очередной демон, потому что Пасиан, как и Седрик, был по-настоящему хорошим человеком, которому в Аду делать нечего.
Ниоба бросилась к нему навстречу:
— Милый, как я рада тебя видеть!
Демон заколебался:
— Что? Да-да, конечно. Я знаю, ты совсем не виновата в том, что я сюда попал.
Вот в чем хитрость! Заставить ее возмутиться столь наглым намеком.
— О, конечно, виновата, — ответила Ниоба. — Если бы не я, ты отправился бы в Рай, я знаю.
И снова демон колебался — пьеса разыгрывалась не по его сценарию! Тогда он сделал новую попытку, зайдя с другой стороны:
— Ну, по правде говоря, это не совсем я…
— Дай-ка я тебя как следует поцелую, дорогой, — предложила Ниоба и направилась к демону.
Он бросился бежать. Ниоба улыбнулась. Кажется, она научилась обращаться с демонами. «Интересно, неужели мой гнев для Сатаны важнее моей жизни?»
У Ниобы осталось так мало волшебных нитей, что две, которые он отнял бы, убив ее, составляли сорок процентов от общего числа. Любой из двух демонов мог сделать так, что она осталась бы всего с тремя нитями и оказалась в очень тяжелом положении на последнем этапе лабиринта. Неужели ему действительно так важно заставить ее впасть в ярость?
Ниоба остановилась, понимая, что ей вот-вот откроется что-то очень важное. Сатана является воплощением Зла и несет в себе зло, но он не глуп. Все его действия осмысленны. Тогда почему же он не приказал демонам нанести ей решительный удар в случае провала первоначального задания? Выходит, он надеялся извлечь из сложившейся ситуации какую-то выгоду.
Так, предположим, Ниоба столкнется с проблемами, на решение которых понадобится больше двух нитей, если ее не отвлекут с этого пути демоны. Прежде ей удавалось определить, что она выбрала не ту дорогу, потому что дальше не было прохода. Теперь же она встретилась с демонами, которые спокойно могли ее остановить, но не стали. Значит ли это, что она направляется туда, где ей придется использовать больше нитей, чем если бы она пошла в другую сторону?
Если так, следует повернуть назад. Тогда придется снова встретиться с теми двумя демонами — и они, вне всякого сомнения, ее не пропустят. Она может потерять четыре нити. Эта ловушка гораздо более хитроумная, чем предыдущие чудища; демонам приказано не убивать ее до тех пор, пока она двигается в нужном Сатане направлении. А если ей и удастся миновать их, как отыскать верный путь?
В таком случае, решила Ниоба, придется поставить на то, что это правильная дорога. В конце концов, вполне может быть, что демоны пытались заставить ее подумать, будто она идет не туда. Вот будет смешно, если она свернет с дороги только потому, что те ее не остановили.
А пока у нее имелось определенное преимущество: она знала, что Князь Тьмы пытается лишить ее по меньшей мере трех нитей — двух Сатане для окончательной победы недостаточно. Видимо, это минимальное количество, нужное ей для того, чтобы одержать над ним верх. Сатана даже готов отказаться от иллюзий; впрочем, они уже сыграли свою роль. Теперь первостепенное значение имеет количество оставшихся у Ниобы нитей.
Однако все этапы лабиринта подготовлены до того, как она туда вошла. Откуда мог Сатана знать, сколько нитей у нее будет к этому моменту?
Мучаясь сомнениями, Ниоба пошла вперед. И встретилась с Бланш, первой женой Пасиана, которую убил во время свадьбы Мага и Бленды демон, посланный Сатаной.
Снова Ниоба ни секунды не сомневалась в том, что Бланш не могла попасть в Ад; она должна была отправиться в Рай. Еще один демон, точнее, дьяволица, и еще одна иллюзия. Почему бы не повести себя с ней точно так же, как и с остальными?
— Бланш! — воскликнула Ниоба и направилась к ней с распростертыми объятиями. — Я так рада тебя видеть!
Бланш спокойно стояла на месте, потом подошла к Ниобе и крепко ее обняла. Она казалась абсолютно реальной и ничем не отличалась от живого человека.
— Огромное тебе спасибо за то, что заботилась о моем муже!
Что-то новенькое! Видимо, не все существа, порожденные Адом, не выносят добрых чувств. Может быть, дьяволицы слеплены из другого, более тонкого материала, поскольку их частенько используют для совращения мужчин в лоно зла — в буквальном смысле этого слова. Если бы их можно было изгнать при помощи любви, они не смогли бы исполнять свои функции. Как же тогда избавиться от этой служанки Сатаны?
— Значит, ты не сердишься на меня за то, что я вышла за него замуж после твоей смерти?
— О нет, дорогая! — вскричала Бланш. — Пасиан был таким хорошим человеком, он заслужил самую лучшую женщину — а ты была самой лучшей. Он всегда тебя любил из-за твоей красоты; только справедливо, что он получил возможность насладиться ею прежде, чем она увяла.
Дьяволица знала свое дело! Обида, нанесенная женщиной, может быть более утонченной, но не менее острой, чем боль, причиненная мужчиной.
— Я так рада, что ты все понимаешь, — сказала Ниоба, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ласковее. — В пророчестве говорилось, что он будет обладать самой красивой женщиной своего поколения, но, вне всякого сомнения, это была не ты.
