Голубева отложила в сторону высушенное платье, разложила на покрывале майку.
– Почему до института? – посерьезнев, спросила она.
– Как только ты поступишь в вуз, у тебя тут же сменится круг общения и как агент ты для меня не будешь представлять интереса.
– Клянусь всем на свете, я приложу все усилия, чтобы поступить, – заверила Голубева.
– Ого, даже так! Помнится, совсем недавно ты была рада нашему сотрудничеству, а теперь хочешь соскочить с поезда? Не выйдет. Ты добровольно пошла на сделку и сейчас никак не можешь от нее отказаться.
– Ага, добровольно! – возмутилась девушка. – Все бы так добровольно сотрудничали.
Голубева надела майку, осмотрела платье и решила пройтись по нему утюгом еще раз.
– Подумать только, – с нескрываемой иронией сказал Ефремов. – Минуту назад мы были друзьями, а сейчас ты воспылала ко мне ненавистью и презрением? Какая ты двуличная девушка, Наташа! Ты, надеюсь, про фотографии не забыла? О своих собственноручно написанных донесениях помнишь? Наташа, прошу, не заставляй меня ставить тебя на место. Хорошо?
Девушка закончила просушивать одежду, выдернула утюг, сложила покрывало.
– Игорь Павлович, не надо меня пугать. Я вам ничего плохого не сделала.
– Погоди, не надевай платье! Дай я на тебя еще раз взгляну… Хорошая маечка на тебе. Моей жене такую же майку из ГДР привезли.
– У вас жена есть? – «удивилась» девушка. – И дети, наверное, есть?
– У жены есть.
В голосе Ефремова Наташа уловила угрозу, предостерегающую ее от дальнейших расспросов о личной жизни инспектора. Но она решила не останавливаться на половине пути.
– Интересно-то как! У тебя жена не ревнивая? Что она скажет, если узнает, что ты на конспиративной квартире со школьницами встречаешься?
Голубева отложила платье, шагнула к инспектору.
– Во-первых, – остановил ее Ефремов, – будь любезна называть меня на «вы». Во-вторых, не надо вести себя хуже, чем ты есть на самом деле.
– Признайся честно, сколько у нас времени? Игорь, ты же ничем не рискуешь. Мои фотографии у тебя. – Наташа сделала еще шаг к инспектору.
– Стоп! – приказал Ефремов. – Хозяйка квартиры с минуты на минуту придет. Я не хочу объяснять ей, почему использую ее квартиру в качестве борделя.
– Никто сюда не придет! – уверенно возразила Голубева. – Я тебя знаю, ты все ходы просчитываешь лучше любого шахматиста. Скажи, Игорь, только честно, я тебе нравлюсь? Неужели твоя жена, у которой есть ребенок…
Наташа сделала еще шаг. Теперь они стояли так близко, что девушке показалось, что она слышит, как бьется сердце в груди у инспектора.
– Поцелуй меня, никто же не узнает, – попросила она.
– Не сейчас, – снизив голос до интимного полушепота, ответил молодой мужчина.
– Когда? – прошептала Наташа.
– Когда в институт поступишь! – рявкнул Ефремов. – Хватит ерундой заниматься! Я тебя сюда для дела вызвал, а не интрижки плести.
– Хорошо, Игорь Павлович, я все поняла.
Голубева быстро оделась, в прихожей перед зеркалом поправила прическу.
«Факир был пьян, и фокус не удался, – подумала она. – Ну, ничего, капля камень точит!»
– Чай будешь? – позвал девушку из кухни Ефремов. – Наташа, ответь мне на один вопрос личного характера. До сегодняшней встречи у тебя было полтора часа времени. Ты могла бы съездить домой, переодеться и прийти ко мне минута в минуту.
– Вы знаете, во сколько у меня уроки закончились? – не высказывая удивления, спросила Голубева.
– Я все знаю. – Игорь поставил перед девушкой чашку с чаем, нашел в шкафчике сахар и вазочку с печеньем. – Ты не дослушала вопрос: почему ты предпочла полтора часа слоняться по школе, а не пошла домой? Подожди, не отвечай, попробую сам догадаться. Все дело в морозе, не так ли? Из дома ты пришла бы в джинсах, а в них стриптиз не так эффектно выглядит. Я прав? Школьное платье легко скинуть, а под ним соблазнительные ножки в колготках, так ведь? Ты, Наташа, больше не экспериментируй. Я умею мух от котлет отделять.
– А вот и не так! – обрадовалась девушка. – Стриптиз здесь вовсе ни при чем.
– Не понял, – нахмурился Ефремов.
– Я специально задержалась в школе, чтобы с собой дипломат принести и вам свой дневник показать. Сижу я сегодня на уроках и думаю: «Игорь Павлович меня за тупую троечницу считает, а у меня за первую четверть в дневнике только четверки и пятерки». Достать дневник, показать?
Инспектор засмеялся.
– Чего смешного? – обиделась Наташа.
– Да так, про свое подумал, – ушел от ответа Ефремов.
– Игорь Павлович, – с вызовом сказала Голубева, – вам говорили, что смеяться над девушками неприлично?
– Наташа, ты меня собралась хорошим манерам учить? Поздно. Моя совесть навсегда поражена бациллой профессиональной деформации. Общепринятые приличия ментов не касаются, мы в своем мире живем.
– Я сейчас по-настоящему обижусь, – пригрозила девушка. – Я что, на дурочку похожа, чтобы меня высмеивать на ровном месте?
– Хорошо, не будем ссориться по пустякам. Я тут представил… как бы сказать-то, чтобы не слишком пошло выглядело? Словом, так: потерял я бдительность, и случилось между нами то, что случиться не должно. Лежим мы с тобой расслабленные в кровати, и я говорю: «Как успехи в школе? Неси дневник. Что это, тройка по физике? Снимай колготки, сейчас я тебе ремня всыплю, чтобы ты об учебе не забывала».
– Меня родители никогда за оценки не наказывали, тем более ремнем.
– Скажи мне «спасибо». Знаю я один случай, когда у твоего отца рука сама бы за ремнем потянулась.
– Опять вы за старое, – вздохнула Голубева. – Один раз в жизни силы не рассчитала…
– Забудем о том случае! – предложил инспектор. – Давай пройдемся по кличкам. В твоем списке пять человек, про которых я раньше не слышал. Кто эти парни, чем промышляют?
На прощание девушка предприняла последний штурм. В прихожей она загородила собой входную дверь и потребовала:
– Поцелуй меня. Если ты этого не сделаешь, то клянусь: сегодня была наша последняя встреча.
Ефремов молча посмотрел ей в глаза, но с места не сдвинулся.
– Игорь, если ты сейчас не поцелуешь меня, то можешь завтра размножить мои фотографии и раздать их всем учителям в школе.
– Не здесь, – твердо сказал Ефремов.
Они замолчали, перейдя от словесных препирательств к дуэли взглядов. Голубева первая не выдержала и отвела глаза.
– Игорь, – вполголоса сказала Наташа, – или ты будешь относиться ко мне как к девушке, у которой иногда возникают невинные желания, или я соберу пацанов и признаюсь им, что ты заставил меня быть твоим секретным агентом. Если до Нового года ты не изменишь своего отношения ко мне, я…
