– Посмотрите на ригель замка. Борозды на нем видите? Теперь обратите внимание на вмятину на косяке. Она расположена как раз напротив замка. Вывод – входную дверь открыли, отжав язычок замка обычной столовой вилкой. Примечательный момент. Вор, я буду называть проникшего в квартиру человека вором, был неопытным взломщиком. Он сделал упор изгиба вилки на косяк, а надо бы на дверь. Если бы он перевернул вилку, то не оставил бы на ригеле следов вскрытия замка посторонним предметом. Едем дальше.
Мужчины толпой прошли за экспертом в спальню.
– В квартире вор работал в перчатках, отпечатков пальцев практически нигде нет. Но вор, он же живой человек, не механизм и не робот. Вот тут, в шкафу, он нашел деньги…
Договорить эксперт не успел. Входная дверь в квартиру распахнулась настежь, вошли начальник райотдела и его заместитель по оперативной работе Костин.
– Что тут у вас? – недовольным тоном спросил Балагуров.
Абрамкин молча показал ему на беспорядок в спальне.
– Это что? Деньги? – недоверчиво спросил Николай Борисович. – Кто их раскидал?
– Надо полагать, убийца, – поддел начальника Абрамкин.
– Зачем? – искренне не понял Балагуров.
– Псих, наверное, – предположил следователь. – Нормальный человек такими деньжищами разбрасываться не будет.
– Чудны дела твои, Господи! – усмехнулся Костин. – В первый раз вижу, чтобы ограбление закончилось дождем из денег. Олег Гаврилович, я пойду на улицу, разгоню инспекторов по домам – поквартирный обход делать. Тебе одного Ефремова хватит?
Абрамкин кивнул в знак согласия. Эксперт продолжил:
– Вор, найдя деньги, разволновался, у него вспотели руки. Чтобы пересчитать купюры, он снял перчатки и потерял бдительность. Вот здесь, на дверце шкафа, он оставил единственный отпечаток пальца. Больше в квартире его следов нет.
– Матерый был жучище, если во время ограбления всего один отпечаток оставил, – высказал свое мнение Балагуров. – Как он в квартиру проник?
– Замок вилкой отжал, – доложил начальник ОУР.
– Ну, что же… – Николай Борисович еще раз осмотрел спальню, поддел ногой ворох белья на полу, столкнул его в сторону. – Что сказать, работайте, мужики, работайте! Если подкрепление понадобится, звоните. Я на месте.
В дверях начальник РОВД столкнулся с судебно-медицинским экспертом.
– Запаздываете, молодой человек! – Балагуров за руку поздоровался с медиком, который был лет на десять старше его. – Глянь на труп. В двух словах, что с ним?
Эксперт присел на корточки, перевернул труп на спину, взял покойника за подбородок, повертел его головой туда-сюда.
– Проникающая ушибленная осколочная рана височной кости, – с некоторым сомнением в голосе доложил он. – Рана, я бы сказал, не смертельная…
– Опачки! – встрепенулся следователь. – Если рана не смертельная, то это не убийство.
– Не надо огород городить! – повысил голос на следователя Балагуров. – Сейчас начнется: наше-ваше! Труп есть? Молоток рядом с трупом лежит? Значит, убийство. Если вскрытие покажет, что потерпевший умер от недержания мочи, то мы дело себе заберем, а пока оно – ваше, прокурорское.
Пока начальник милиции объяснял прыткому следователю основы уголовно-процессуального законодательства
[3], Ефремов вышел на кухню, посмотрел в окно. Напротив детской площадки появился автомобиль «Жигули» седьмой модели. Рядом с ним стояли двое мужчин в одинаковых черных алясках и «деловой» в дубленке-пропитке. Он что-то рассказывал мужикам, периодически показывая рукой в сторону остановки.
– Областники подъехали? – глянув в окно, спросил Абрамкин. – О, знакомые все лица! Тот, что слева, – Стадниченко из отдела по раскрытию убийств, а второго я не знаю… Кто это им там по ушам трет, что за франт?
– Турист, – вполголоса ответил Игорь. – Когда мы приехали, он уже был на месте. Как только не замерз за это время?
– Водку видел? – тихо спросил Олег Гаврилович. – Это его?
Ефремов кивнул:
– Похоже, покойничек был «Центровым» у Туриста.
– Это легко проверить. Владислав Алексеевич! – не выходя из кухни, отозвался Абрамкин. – Труп вчерашний?
– Да нет, постарше. Дня два лежит, – отозвался судебный медик.
– Тогда все понятно, – сказал Ефремов. – Если потерпевшего убили в понедельник, то вчера и позавчера он не смог выдать бригадиру водку. Сутки Турист выждал и послал людей проверить, что тут произошло.
– Скорее всего, он сам открыл квартиру, – предположил Абрамкин, – а потом, чтобы с нами дел не иметь, подставил его брата. О, областники закончили рандеву и идут сюда.
– Найдите мне понятых! – крикнул следователь из спальни.
Ефремов пошел в подъезд за соседями. У дверей квартиры он столкнулся с братом покойного.
– Ты чего здесь делаешь? Подслушиваешь? – набросился на парня инспектор.
– Не-не, я… это, – стал оправдываться брат, – я подумал: вдруг вам понятые понадобятся, так я это, могу сам за понятого, а могу еще парней с улицы позвать.
Игорь поманил его к себе пальцем и спросил на ухо:
– Ты что, гнида, проверять нас вздумал? Ты что, думаешь, мы сейчас денежки себе по карманам рассуем? Да я тебя за это…
– Нет, что вы! – запротестовал брат. – Как я мог такое подумать? Мы же знаем: где милиция, там всегда порядок. Я помочь хотел…
С нижней площадки раздался веселый голос:
– Что за шум, а драки нет?
На площадку к Ефремову поднялись двое оперативников из областного УВД. Игорь ничего не стал объяснять им и показал на открытую дверь. Через минуту из спальни раздался удивленный возглас Стадниченко:
– Ого, любил покойничек выпить! Это он по пьяному делу деньги расшвырял? А что, всяко бывает. Выпил пару рюмок, душа потребовала русского размаха, вот он и метнул рубли в потолок.
– Витя, оставь свои остроты при себе, – оборвал его Абрамкин. – В квартире нет початой бутылки.
– Ну и что? – не унимался Стадниченко. – Он мог пьяный приехать и начать чудить.
Пока Ефремов отвлекся на разговор в квартире, на площадку тихо поднялся прокурор района.
– Отцы и дети – вечный спор? – с улыбкой спросил прокурор.
Ефремов молча кивнул. Между сотрудниками областного УВД и оперативниками районных отделов всегда была скрытая вражда и конкуренция. Областники вели себя по отношению к инспекторам, работающим на «земле», как старшие братья: любили поучать, по каждому поводу делать замечания. Оперативники из райотделов платили им откровенным пренебрежением: «Видели мы таких ухарей! Из грязи – в князи. Давно ли сам с папочкой по району бегал, а уже зазнался, нос задрал, типа самым умным в городе стал!»
