31
Едва войдя в квартиру Ефросиньи Ивановны, Игорь понял: что-то не так, что-то изменилось в этом скромном жилище. Не разуваясь, он прошел в комнату. Старушка неподвижно лежала на кровати. Обескровленные губы ее посинели, рот скривился в саркастической усмешке, словно она напоследок хотела сказать: «Вот вам всем, выкусите!» Ефремов подошел к ней, потрогал пульс на шее: «Холодная уже».
Он прошел на кухню, сел за стол, закурил.
«Что теперь делать? Кому-то же надо сообщить о ее смерти. Кто обычно на мирный труп выезжает? Участковый? Куда потом покойника увозят?»
Ефремов поймал себя на мысли, что внутри его вместо кипящего котла страстей и восторгов образовалась пустота, словно со смертью Ефросиньи Ивановны ничего не изменилось.
«Квартира-то теперь моя!» – попытался взбодрить себя инспектор, но бессонная ночь и напряженная работа с порезанным мужем-подкаблучником словно высушили его, лишили возможности радоваться. А причина похвалить себя была, да еще какая! Успел ведь прописаться к старушке, успел поймать удачу за хвост в самый последний момент, как говорится, «под занавес».
«Сейчас я похож на бегуна-марафонца, который много лет готовился к забегу, хорошо стартовал, обошел всех на дистанции, пришел к финишу первым, оглянулся на соперников – и не ощутил никакой радости от победы. Когда я почувствую себя хозяином этой квартиры? Сейчас-то она только формально моя, а по факту пока еще принадлежит покойнице».
Игорь затушил сигарету, вернулся в комнату. В шкафу под стопкой постельного белья он нашел «гробовые» деньги, пересчитал их. Сто двадцать рублей.
«Во сколько мне похороны обойдутся? Сколько гроб стоит, венки, поминки? Сейчас ведь вся организация похорон ляжет на мои плечи… Как с Любой поступить: сообщать ей о смерти матери или нет?»
Игорь проверил другую стопку белья, нашел под ней коробочку с широким обручальным кольцом и пару золотых сережек с крохотными рубинами.
«Деньги – мне, на похороны, а золото – Любке. Мне чужого не надо», – решил он.
– Ну что, тетя Фрося, пора действовать! – обратился он к покойнице. – Жахнуть бы сейчас водки для прояснения мозгов, да рановато еще к рюмке тянуться.
Ефремов закрыл за собой дверь на замок, поднялся к квартире Капитолины Федоровны, открыл распределительный щиток.
«Откуда я вчера провода выдернул, с левого крепления или с правого? Кажется, с левого, но как я их сейчас назад прикручу? Без отвертки или ножа не обойтись, а просить нож у Капитолины Федоровны будет подозрительно».
Внизу хлопнула подъездная дверь. Игорь бесшумно закрыл щиток и нажал кнопку звонка.
– Кто там? – послышался из-за двери старушечий голос.
– Это я, Игорь, – отозвался Ефремов. – Тетя Капа, у нас беда.
Пенсионерка тут же открыла дверь, высунулась в проем.
– Преставилась? – догадалась Капитолина Федоровна. – Ох ты, горе-то какое! Я ведь до Любы дозвониться-то не смогла – телефон не работает…
– Придется с улицы позвонить. – Ефремов не стал больше ничего объяснять и пошел вниз.
«Вот ведь старая карга, – подумал он, – даже в квартиру не пригласила. Но ничего, сейчас она для меня выполнит большую работу – весть о кончине Ефросиньи Ивановны по всему дому разнесет».
Обойдя полквартала, Игорь нашел работающий телефон-автомат, набрал «02».
– Милиция, – ответил безразличный женский голос.
– Добрый день. Это инспектор Ефремов из Ленинского РОВД. У меня дальняя родственница умерла, и я, честно говоря, не знаю, что дальше делать. Адрес? Записывайте…
К возвращению Ефремова на лестничной площадке перед квартирой Ефросиньи Ивановны уже толпился народ, в основном старушки. Никому ничего не объясняя, Игорь открыл своим ключом дверь и первым вошел в помещение. За ним следом – все собравшиеся в подъезде.
– Ой ты, родная наша, на кого же ты нас покинула! – прямо от дверей запричитала Капитолина Федоровна. – Как же мы теперь без тебя жить-то будем?
Ефремов, чтобы не мешать старухам оплакивать соседку, ушел на кухню. Минут через десять к нему присоединились два мужика, судя по разговору – жильцы из соседнего подъезда.
– Надо помянуть покойницу! – Один из них достал из кармана пальто бутылку водки, зубами сорвал пробку, посмотрел по сторонам в поисках подходящей тары.
– Не рановато? – усомнился Игорь.
– Самое то! – заверил мужик. – Чего откладывать? Покойница славной теткой была, я ее, почитай, лет сорок знал. Помнится, когда курить начал, она меня родителям заложила, папаня мне такого ремня задал – в школе целую неделю за парту сесть не мог.
Ефремов достал три граненых стакана, мужик сдвинул их вместе, наполнил до половины.
– Ну, чтобы земля ей пухом! – сказал он и залпом опрокинул стакан.
Игорь вначале сомневался: выпить или нет? Но потом решил: «Сто грамм не помешает. После бессонной ночи надо допинг принять, расшевелиться».
Вскоре пришел участковый из Машиностроительного РОВД и выпроводил всех плакальщиц в подъезд.
– А вы, граждане, кем покойнице приходитесь? – спросил он мужчин на кухне.
– Я прописан здесь, – ответил Игорь.
– Прописан? – почему-то удивился участковый. – Паспорт с пропиской есть?
– Паспорт на работе лежит, с собой только удостоверение.
Игорь показал коллеге раскрытый документ. Участковый мельком глянул в краснокожую книжицу, согласно кивнул, вопросительно посмотрел на остальных мужчин.
– Вы, товарищи, здесь не прописаны? – спросил он. – Ожидайте за дверями.
После ухода соседей участковый сел заполнять протокол осмотра трупа, Ефремов, чтобы помочь ему, собственноручно написал объяснение: «Пришел – обнаружил – позвонил». Вскоре приехал судебно-медицинский эксперт.
– У меня есть история болезни, – сказал Игорь медику. – Вы вскрывать ее будете?
Эксперт полистал выписку из больничной карты, небрежно сунул ее в саквояж.
– В понедельник приезжай, мы ее тебе без вскрытия отдадим.
– До вторника никак нельзя подождать? – Ефремов вдруг испугался, что не успеет за выходные организовать похороны.
– До вторника так до вторника, – согласился судебный медик. – Ты, я вижу, с похоронами в первый раз столкнулся? Как надумаешь забирать, привози гроб и вещи. С санитарами договоришься, они оденут покойницу и тело в порядок приведут.
Через пять минут квартира опустела: участковый ушел в отдел, санитары вынесли тело. Игорь принюхался. После столпотворения в комнате витали запахи старушечьей немощи и, как ни странно, пыли, словно прощавшиеся с телом соседки напоследок вытряхнули в квартире свои старые пожитки.
«Как бы проветрить квартиру, чтобы этот отвратительный запах выветрился? – подумал Ефремов. – Начать курить в комнате? Все жилым духом пахнуть будет».
