* * *
Каетан уже ни о чём не спрашивал – дьяволу самому хотелось поболтать. Отсюда, из Мальборка, в дурных снах Каетан опять переносился в корчму при форбурге замка Бальга, где в очаге застыли языки огня, а хель не проливался из падающего кувшина. Каетан покорно слушал рассказы Бафомета.
– Знаешь, сколько я его ищу? – усмехаясь, говорил Бафомет. – Столько и Мафусаилу не прожить! А два века назад я решил, что его забрали тамплиеры, когда ограбили госпитальеров во время драки за Акру. Но как пробиться через кресты храмовников? И тогда я напустил на Акру мамлюков султана Халиля.
Полчища мусульман окружили Акру. Четыре недели «чёрные быки», баллисты Халиля, обстреливали город валунами и тёсаными ядрами. Наконец башни крепости расшатались под ударами каменных глыб и начали рушиться. Мамлюки хлынули за стены. Крестоносцы сражались за каждую площадь, за каждую улочку и за каждый двор. Пыль смешалась с кровью в бурое тесто. Звенела раскалённая сталь, трещали пробитые щиты, вопили раненые. Воины карабкались по кучам шевелящихся тел. В схватке за Проклятую башню были повержены магистры тамплиеров и госпитальеров. Белый плащ с красным крестом и красный плащ с белым крестом одинаково были втоптаны в грязь. Последние тамплиеры укрылись в замке Тампль – цитадели храмовников. Мамлюки пошли на приступ, и тамплиеры сами обрушили замок, похоронив и себя, и своих врагов. Так завершилась кровавая сказка Крестовых походов.
– Я думал, что Лигуэт лежит под руинами замка, – вспоминал дьявол. – Десять лет как батрак я ворочал обломки Тампля, пока не увидел, что меча там нет! Значит, кто-то из храмовников ещё до падения Акры увёз его в Европу!
Орден тамплиеров не развеялся как пепел по ветру. Он возродился во Франции под покровительством двуличного короля Филиппа Красивого.
– Я всё равно добрался до них, – с удовольствием сообщил Бафомет. – Я оклеветал их. Смешно признаться, мой друг, но я обвинил тамплиеров в том, что они поклоняются мне, а не Тому, Кого я не называю. И пало чёрно-белое знамя Босеан. В пятницу тринадцатого, в мой любимый день, воины короля схватили магистра Жака де Моле. Его бросили в тюрьму и подвергли пыткам. Я сам вбивал клинья в «испанские сапоги» магистра, слушал его звериный вой и доподлинно выяснил, что Лигуэта у храмовников действительно не было. Де Моле сказал мне, что моим мечом, должно быть, завладели тевтонцы.
Дьяволу пришлось начать поиск заново. А задача оказалась непростой. Дьявол упёрся в рыцаря Бурхарда фон Швандена, мужа сурового и упрямого.
– Я тебе со всей прямотой скажу, мой друг: честь хуже веры! – доверительно вздохнул Бафомет. – Веру можно обмануть, а честь не обойти.
Фон Шванден был избран магистром Тевтонского ордена за несколько лет до гибели Акры. Он жил одной страстью – освобождением Палестины. Но Орден примерялся к другой стране – к Пруссии. Немцы покорили её холодные пущи, подавили восстания, и пришло время пожинать плоды. Делами Пруссии занимался комтур Конрад фон Фейхтванген, хранитель Лигуэта. Он отказался помогать магистру войсками. Его заботила война в Ливонии, а не в Леванте.
Оскорблённый в своей вере, фон Шванден отринул звание Верховного магистра и сбросил с плеч герренмантель с чёрным лапчатым крестом. Он вступил в орден госпитальеров. А вероломных тевтонцев он проклял: предрёк им распад их братства и бесприютные скитания до бесславной смерти. Но через год мамлюки завоевали Акру, изгнав крестоносцев со Святой земли, и без пристанища остались не тевтонцы, а тамплиеры и госпитальеры.
Дьявол решил, что Лигуэт находится у фон Швандена. Всё-таки тот был магистром! В подземельях Парижа ещё метались крики тамплиеров, которых на пытках палачи рвали клещами и жгли огнём, а Бафомет легко переместился на лучезарное Средиземное море. Здесь госпитальеры вели очередную войну за своё будущее отечество и выбивали греков из белокаменных крепостей острова Родос. Бафомет отыскал старого фон Швандена в воинском лагере под стенами главной твердыни острова. Бывший магистр не испугался дьявола. Он выставил дерзкое условие: если госпитальеры получат крепость – новую столицу для своего ордена, он, Бурхард, скажет, где спрятан меч Сатаны.
– Вы, рыцари, все одинаковы, – сказал Бафомет Каетану. – Фон Шванден поменял мне меч на Родос, а ты хочешь поменять на Мальборк. Скучно это!
Дьявол наслал на защитников Родоса мор и язву. Греки не выдержали испытаний и открыли ворота крепости. Так госпитальеры полностью овладели островом – обрели родину. Однако фон Шванден всё равно не выдал Бафомету тайну библейского меча. Тевтонцы хоть и отступники, но тоже христиане! Для крестоносца натравить на христиан Сатану – это поругание чести.
– Упрямый был старикан, – рассыпался в смехе Бафомет. – Думал, мне его никак не взять. Стану пытать – умрёт, и душа его улетит в рай. Но я и не таких ломал. Гордыня – вот путь к падению любой праведности.
Бафомет пробрался к Бурхарду и рассказал ему о тевтонцах. Рассказал, что Конрада фон Фейхтвангена избрали Верховным магистром; рассказал, что тевтонцы, как и госпитальеры, тоже обрели новую родину – Пруссию и вошли в новую столицу – Мариенбург. Всё у них прекрасно: страна – огромная, враги разбиты, море под боком, а столица неприступна. И бывший магистр уже не сумел стерпеть такой обиды от судьбы. Он заболел, слёг и вызвал Бафомета к смертному одру. Если небо глухо, пускай преисподняя покарает изменников! Бурхард сказал, что Лигуэт увёз из Монфора Конрад фон Фейхтванген. Потом Бурхард фон Шванден закрыл глаза и умер. Это было 27 июля 1310 года.
А дьяволу надоело носиться за Лигуэтом, и он сотворил инкуба. Инкуб получил ровно сто лет – этого должно было хватить, чтобы вернуть меч.
– Не хватило? – с потаённым злорадством спросил Каетан.
– Не хватило! – развёл руками Бафомет в искреннем изумлении.
Встречи с Бафометом тяготили Каетана. Да, связь с дьяволом не была сделкой, и он, Каетан, ничем себя не обременял: за него всю работу выполнит суккуб. А тевтонцев ему не жаль. Они заслужили кару. Однако в праведной мести он, Каетан, оказался на стороне Царя Тьмы – это и угнетало.
* * *
Высокий замок был окружён четырьмя линиями крепких кирпичных стен, и Орден отступил на первую линию, включавшую фортификацию ворот, две башни, могучий данцкер с боевой галереей и мельницу. Просторная луговина за Ногатом опустела: король Казимир не выдержал осадной скуки и увёл свои войска, оставив с таборитами надёжную Торуньскую хоругвь.
Рето иногда поднимался на бургфрид и с высоты смотрел на зимние тучи и тёмную реку, изгибающуюся среди оголённых перелесков и белёсых лугов. С болью и обидой Рето думал, что поляки считают орденские порядки ржавой рыцарской цепью, опутавшей их вольность. Но Орден – отец этому простору. Он покорил Пущу и Поморье, он даровал веру, мир и процветание. Он не тратил себя в усобицах, не дробил владения между наследниками, не распылял богатство в затеях тщеславия. Да, Орден суров. Отец и должен быть суровым, как Ветхий Завет. Но люди погрязли в гордыне. И сейчас Данциг куёт золотой топор, чтобы разрубить святую цепь. Король ждёт денег Данцига. Табориты ждут денег короля. А чего ждут рыцари? Божьего заступничества? Видит ли его знамение Дева Мария, что стоит на всех ветрах у стены собора? Есть ли надежда в её огромных каменных очах, или там только лёд и гнев?
