Книга С мечом кровавым, страница 27. Автор книги Пирс Энтони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «С мечом кровавым»

Cтраница 27

Он подъехал, но никто на это не отреагировал. Не удивительно: обычные люди не могли увидеть инкарнацию. Мима приблизился к передовой линии и проследовал сквозь нее, однако сверкающие копыта коня не коснулись ни одного земного предмета, словно все вещи в этом мире были привидениями. Или привидением был он.

Мима достиг палатки генерала. Этого человека он знал только по имени; лично они раньше никогда не встречались. У генерала была репутация умелого работяги, лишенного каких-то особых способностей или изящества, однако точно выполнявшего приказы и хорошо справлявшегося со своим делом.

Если бы Мима стал видимым, генерал обязательно узнал бы его. Вопрос — как это сделать? Мима воспринимал инкарнации еще до того, как сам превратился в нее. Никому другому это не удавалось, пока Гея не стала видимой для принцессы. Но Гея знала, как это делается, а Мима — нет.

И все же, по словам Голода, он способен войти в мозг командующего и изменить его мысли.

Может быть, нужно просто совместиться с человеком, чтобы его мозг занял то же место, что и мозг генерала…

Мима попробовал. Он слез с лошади и шагнул в полководца…

И тут же очутился в вихре впечатлений, мыслей и чувств. Причем совершенно не мог в них разобраться. Миму даже затошнило, как от качки.

Мима выскочил наружу. Он стоял прямо перед командующим, который, похоже, даже ничего не заметил. Зато у самого Мимы кружилась голова. Наверно, он что-то сделал неправильно!

Между тем сражение не было отложено. Мима предпринял еще одну попытку. На этот раз он внутренне крепко держал себя в руках, вступая в пространство генерала. Он сообразил, что столкнулся с путаницей незнакомой системы. Разум полководца отличался от Миминого; у них были разные воспоминания, разные привычки, манеры поведения, видение мира. Поняв это. Мима уже мог лучше удерживать равновесие. Он совместился с командующим как можно точнее, чтобы его собственный глазной нерв не пытался прочитать импульсы генеральского ушного нерва. Приведя в порядок чувства, он уже ощущал лишь слабую тошноту.

Теперь Мима мог настроиться на то, что воспринимал командующий, и понять это. Полного совпадения не произошло, поскольку органы чувств генерала по силе отличались от Миминых и поэтому ощущали все слегка неправильно. Но это был пустяк.

Главной же проблемой оказались мысли полководца. Очевидно, система связей в мозгу генерала была не такой, как у Мимы, и мыслительные схемы оказывались совершенно непохожими, как бы лишенными всякого смысла.

Впрочем, нет. Связи различались, но конечные результаты были одинаковыми. Миме не требовался мыслительный процесс полководца, чтобы понимать его выводы. Надо было просто настроиться на эти умозаключения. А потом внушить свои собственные.

Мима попытался.

«Отмени сражение», — подумал он изо всех сил.

— Что? — спросил генерал, отрываясь от карты поля битвы.

Другие офицеры непонимающе посмотрели на него. Никто ничего не сказал.

Полководец потряс головой, решив, что это была шальная мысль. У каждого человека время от времени возникают сомнения.

— Действуем в соответствии с разработанным планом, — резко скомандовал он.

Мима понял, что это тоже не выход. Он спроецировал свою мысль в сознание командующего, не подкрепив ее никакими логическими заключениями, поэтому генерал попросту отбросил ее. Надо было найти более понятный подход, по-настоящему убедить генерала в том, что возникшая мысль имела смысл. Но на это понадобится время, необходимо побольше узнать о структуре иерархических связей в мозгу командующего, чтобы выработать подход, который показался бы ему осмысленным.

Но времени не было. Кавалерия уже выступала. Завязывался бой.

Мима с отвращением плюнул на эту затею. Он вышел из генерала. И почувствовал себя так, словно сбросил обременительное ярмо. Он, безусловно, предпочитал быть самим собой!

Мима сел на коня, терпеливо ждавшего возвращения хозяина, и галопом помчался сквозь людей в гущу боя. Кавалерия Махараштры отражала атаку с помощью вспомогательного подразделения: отряд дрессированных грифонов, распростерших крылья, пикировал на врага. Это могло погубить гуджаратскую кавалерию!

Но гуджаратцы были к этому готовы. Они установили катапульты точного боя, которые начали обстреливать грифонов. Метко пущенный камень перебил крыло одной птице, и грифон с хриплым пронзительным криком рухнул вниз. Однако это не вышибло из твари боевой дух; птица кидалась на людей вокруг себя, ударяя их когтями и клювом, и кровь лилась ручьем.

Тут же другие грифоны спикировали на строй атакующих, нанеся им огромный урон.

— Здорово! — кричал Кровопролитие, проезжая рядом. — Давайте рвите их на части, выпускайте кишки, лейте кровь!

А в это время Завоевание подбадривал обе армии.

— Победа! — орал он и тем и другим. — Пленных не брать!

Это вдохновляло армии, и бойня становилась все ожесточенней. Миму охватило омерзение. Резня была такой нелепой!

Но он не сумел ее предотвратить. Что же теперь делать?

Ладно, попробуем более прямой путь.

Мима въехал в самую середину бойни, взлетел на воздушную гору и выхватил Алый Меч. Затем поднял Меч и, держа его высоко над головой, пожелал, чтобы его увидели все.

И — это сработало! Меч и был ключом! Мима знал, что его увидели, потому что лучники на задних линиях смотрели на него во все глаза. Никогда еще они не видели лошадь и всадника, висящих в воздухе.

Вот теперь Мима мог все поправить. Он велит им прекратить сражение, пока не прибудет указ, который все объяснит.

Мима набрал в легкие воздуха:

— П-п-п-п-п…

Проклятье! Он снова сделал вдох.

— Прекратите сражение! — спел он.

Наступила удивленная тишина.

Потом кто-то рассмеялся. Люди не могли поверить, что благородная золотая фигура могла ляпнуть столь очевидную глупость.

— Это провокация! — закричал какой-то офицер. — Застрелите мерзавца!

И лучники с обеих сторон снова принялись за дело, осыпав Миму градом стрел. Мима не пошевелился, он стоял как вкопанный, злясь на самого себя за то, что не сумел как следует обратиться к солдатам.

Стрелы ударялись в Миму и коня, но отскакивали, не причиняя никакого вреда. Он их даже не чувствовал; казалось, что Мима был неуязвим для оружия смертных.

Все же оставаться мишенью ему не нравилось. Мима вложил Меч в ножны — и, судя по всему, исчез из виду, потому что лучники заморгали и прекратили стрельбу. Офицеры протерли глаза.

Однако сам Мима прекрасно видел и себя, и своего жеребца. Ему были видны и другие инкарнации. Завоевание и Кровопролитие объезжали войска, подбадривая их и побуждая драться ожесточеннее; Голод и Мор наблюдали за сражением со стороны, потирая руки в предвкушении своей очереди, когда иссякнут запасы и начнутся болезни и недоедание.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация