Всего в чайной церемонии использовалось 24 предмета. Среди них были кувшины мидзусаси с водой для приготовления чая, и кувшины суйтю, в которых держали дополнительный запас воды, чаши для сливания использованной воды кэнсуй. Пространство чайной комнаты украшали керамические вазы для цветов — ханаикэ. В особых шкатулках кого хранились благовония, которые мастер чая добавлял в очаг к древесному углю. В лаковых коробочках, украшенных росписью, хранился измельченный чай. Бамбуковые ложечки использовались для того, чтобы насыпать чай в чаши. Бамбуковым ковшиком в чаши наливался кипяток. Для гостей предназначались особые чаши для чая — тяван. Вся утварь должна была выглядеть неброско, неярко, нести на себе налет старины. «Старый» вид утвари, сохраняющей «память о своем прошлом», — один из элементов эстетики чайной церемонии.
Пока закипала в котелке вода, гостям подавалось легкое изысканное, но не сытное угощение — кайсэки. Чай не принято было пить на пустой желудок. Мастер чая готовил для участников церемонии два вида чая. Вначале готовился густой чай. В большую керамическую чашу — тяван насыпался порошок зеленого чая — маття, он заливался кипятком и взбивался венчиком в пену. Неторопливо готовя чай, мастер полностью погружался в этот процесс. Затем он передавал чашу гостям. Из этой чаши каждый присутствующий отпивал по глотку, одновременно любуясь ею, и, обтерев салфеткой край, передавал другому гостю. Затем чаша возвращалась хозяину. Употребление чая из общей чаши символизировало духовное единение всех собравшихся. Затем готовился легкий чай в чашах меньшего размера, предназначенных для каждого гостя в отдельности. К легкому чаю подавались сладости — омогаси. Чаши не должны были быть слишком тяжелыми, чтобы не утомлять гостей, стенки не должны были быть слишком тонкими, чтобы не обжигать рук. Толщина стенок чаш варьировалась в зависимости от холодной и теплой погоды, времени года. Само питье чая было наполнено глубоким смыслом. Отпивая по глотку, каждый участник церемонии заглядывал в чашу, и в момент созерцания ее внутреннего пространства перед ним как бы распахивалась вселенная.
Но вот чай выпит. Наступало время беседы и любования утварью. Гости могли обсудить ее достоинства, поговорить о литературе, поэзии. Но это было вовсе не обязательно, важнее был внутренний контакт участников, духовное общение, постижение через ритуал чайной церемонии сокровенной сути красоты вещей — чаш для чая, букета в вазе, свитка в нише токонома.
Каждая чаша для чайной церемонии была уникальна. Вначале использовались китайская керамическая посуда эпохи Сун (X–XIII вв.), подражающая нефриту, с голубовато-зеленой, молочно-белой, коричневой глазурью, с тонкой сетью трещинок кракле и корейская керамика. В XVI веке начинается расцвет собственного керамического производства. И тогда посуда для чайной церемонии становится идеальной моделью для предметов повседневного быта. Особенно ценился в это время стиль керамики Раку с формовкой вручную без использования гончарного круга, позволявшей сделать каждый предмет уникальным.
Чайная церемония была строго разработанным сводом правил, этических и эстетических норм, позволяющим возвыситься над обыденностью, задуматься о вечном. Культ чая оказал огромное влияние на всю японскую культуру. Воспринятые из Китая идеи прижились на японской почве и приобрели особые, характерные только для этой страны черты. Культ чая повлиял на формирование разнообразных стилей живописи, поэзии, различных видов декоративно-прикладного искусства.
Мастер чая Сэн-но Рикю
Сэн-но Рикю (1522–1591) вслед за Мурата Дзюко стал создателем традиционного Пути чая и классической формы чайной церемонии ваби-тя, которая существует в Японии и по сей день. Он наполнил этот ритуал эстетикой ваби — «красоты без излишеств в ее естестве и неподдельности».
Сэн-но Рикю происходил из купеческой семьи, но он не пошел по стопам отца, с юных лет посвятив себя изучению искусства чайной церемонии и философии дзен-буддизма. Стремясь к простоте и естественности в проведении чайной церемонии, он уменьшил размер чайной комнаты, ввел лазоподобный вход в чайный домик размером 60 на 66 сантиметров, заимствованный из хижин рыбаков. Это было сделано для того, чтобы подчеркнуть превосходство духовного начала над материальным. Любой гость, независимо от ранга, входя в тясицу (чайный домик), должен был склонить голову, тем самым демонстрируя почтение к хозяину чайной церемонии и отрешенность от мирской суеты. Вместо драгоценной китайской утвари Сэн-но Рикю стал использовать простые предметы из керамики и бамбука, свел к минимуму украшения чайной комнаты. На смену свиткам с китайской живописью и каллиграфией, висевшим в нише токонома, пришли свитки с японской поэзией и живописью, вместо пышных букетов интерьер стал украшать скромный букет из веток и цветов тя-бай («цветы к чаю»). Внешняя гармония обстановки должна была быть отражением внутренней гармонии, к которой стремились участники чайной церемонии. Запретными темами для бесед во время тя-но ю были религия, богатство соседей и родственников, война в стране, глупость и мудрость людей.
Жизнь Сэн-но Рикю и ее трагический конец были описаны в «Книге чая» Какудзо Окакуры (1863–1913). Уже в зрелом возрасте Сэн-но Рикю в качестве мастера чая поступил на службу к видному японскому политику Тоётоми Хидэёси, но стал жертвой придворных интриг. И по приказу своего господина он был вынужден совершить самоубийство сеппуку. Вот как описывает эту скорбную сцену Какудзо Окакура:
После нескольких дней, проведенных в заключении, Рикё пригласил своих учеников на чайную церемонию. В назначенный час все приглашенные, молча и со скорбным выражением на лицах, явились в сад мастера. Казалось, деревья вздрагивают всякий раз, когда на них налетает порыв ветра, а в шорохе их ветвей слышались голоса неприкаянных призраков. Как одинокий страж у врат Ада, стоит каменный фонарь. Гости вошли в комнату и заняли свои места. Над токономой висит какемон — прекрасное писание одного монаха, говорящее о бренности всего живого. Звук кипящего чайника напоминает стрекот цикад. Вскоре в комнате появляется хозяин. Каждый гость получает свою чашку чая и осушает ее. Хозяин последним. В соответствии с правилами чайной церемонии главный гость просит позволения хозяина осмотреть чайную утварь. Рикё раскладывает различные чайные принадлежности перед ними. После того как каждый смог выразить свое восхищение и одобрение, Рикё роздал в качестве подарка все эти вещи. Каждый из пришедших получил по одному элементу чайной утвари. Но только чашку Рикё никому не отдал. «Никогда снова эта чаша не будет, оскверненная губами горя и страдания, использована человеком». Рикё разбивает ее.
Церемония закончена. Гости, с трудом сдерживая слезы, прощаются и покидают чайную комнату. И только одного человека, самого близкого и дорогого, Рикё просит остаться. Мастер снимает чайный халат и аккуратно спускает его на ковер. Он стоит в белом кимоно смерти, которое было скрыто под халатом. Без страха он смотрит на сверкающее лезвие смертоносного кинжала и обращается к нему:
Приди ко мне,
О вечности клинок!
Чрез Будду и Даруму
Проложишь путь.
С улыбкой на устах Рикё ушел в неведомое.
Художественные ремесла Японии
Художественные ремесла Японии развивались в постоянном взаимодействии с китайской культурой. В приемах обработки металлов, дерева, слоновой кости, керамическом производстве, изготовлении фарфора, шелка, лаковых изделий заметно влияние Китая. Но японцам и в этой сфере удалось создать самобытные и оригинальные вещи, отражающие их собственное мировоззрение, эстетические взгляды. Они сумели осуществить то, что не удавалось до них никому, — раскрыть и по достоинству оценить сдержанную, неброскую, неяркую красоту вещей, следуя собственной философии красоты, которая выразилась в эстетике ваби-саби.
