– Оно того хоть стоит? – тихим шёпотом, почти вздохом прошелестела.
– Что именно? – немедленно отозвался маг.
– Ну вот это всё… Эти игры.
– Ты называешь это игрой? Играми?– кривая усмешка тронула разбитые губы. – Ты и в самом деле так считаешь?
Тиана покачала головой.
– Я не считаю. Я это знаю наверняка.
Смех мага был какой-то нерадостный, но при этом отчего-то совершенно необидный.
– Ничего… Ничегошеньки ты не знаешь, репейник. Да и все вы здесь не знаете, не понимаете и даже не пытаетесь. Ни про мои игры, ни про себя, ни про весь этот мир и как в нем все устроено. Потомки богов, тоже мне.
– Какие ещё потомки? – шепотом спросила Тиана, все-таки проводя ладонью по мягким кудрям в глупом и сентиментальном жесте. – Каких богов? Валяется тут ощипанный с перебитыми крыльями, а туда же…
– Куда это «туда»? – немедленно заинтересовался Реймар.
Тиана только отмахнулась. Не пересказывать же всю свою запутанную биографию каждому, кто ловил ее на вот таких вот обмолвках.
– Я тебе кого-то напоминаю, да? Ты молчишь, недоговариваешь, но я все вижу.
– Все такие умные, – хмыкнула Тиана. – Проницательные. А, когда девушка не хочет что-то обсуждать по личным своим причинам, предпочитают это ее нежелание в упор не замечать.
– Ты ко мне несправедлива. Все предыдущие встречи я не спрашивал. А сейчас мне показалось, что, – он вдруг крепче сжал ее пальцы, – некий порог пройден и пришло время для доверительных бесед.
– Спрашивал, – вздохнула Тиана. – Как раз ты спрашивал постоянно.
– Это были другие вопросы, – нахмурился маг.
– А ответы те же самые.
Какое-то время оба молчали. А что тут скажешь?
Света за окнами становилось все больше, он настойчиво пытался прорваться сквозь роскошные портьеры. Все меньше оставалось в окружающих красках зловещей меди и золотистого отсвета уюта. День принес пустоту, серость и группа у камина вдруг показалась какой-то особенно сиротливой. Ведь, в самом деле, трое людей это очень-очень мало.
Рэймар скривил разбитый рот, попытался принять более удобное положение.
– Может, все-таки в кровать? Мягкую, теплую, пахнущую лавандой? – коварно предложила Тиана.
– После, – то ли выдохнул, то ли простонал упрямый маг.
– После чего?
– Все вернутся, увидят нас, запомнят, что мы были с ними. А с вечера или с утра очень скоро никому не будет важно.
– Игры. Детские игры в садике. Пока мама домой не позовет из окошка.
Реймар усмехнулся.
– Вот ты и выдала себя. Южанка, как есть. Здесь нет таких домов с садиками, как на твоей родине. Чтоб беднота с принцами крови под одними апельсиновыми деревьями играла. Северная гордость дикая здесь и ничего кроме. Не для таких, как мы с тобой.
Тиана фыркнула.
– Все равно твой план наивен. Ерунда какая-то. Якобы страшная сказочка с якобы важными делами и древними тайнами. А на деле – суета и бессмысленная возня. Ах, да и еще мистические ритуалы и зловещие артефакты. Запугивать наивную Эмери все это годится, но я постарше буду.
Маг неожиданно вскинулся, сел рывком, морщась от боли.
– Вот так, да? Так ты обо мне думаешь?
Тиана пожала плечами.
– Ну а что мне думать? Ты то бегаешь по ночам от патрулей, а они в тебя стреляют, как в канальную крысу. То намекаешь о каких-то секретных и опасных делах, из-за которых с тобой рядом и стоять опасно. А то появляешься в бархате и золоте среди самых видных вельмож Империи. Это выглядит бутафорией и театральным фарсом. Кто ты, Реймарэ? На самом деле?
– Ты умеешь задавать правильные вопросы, – оскалился маг.
– Не один год тренировалась, – хмыкнула Тиана. – Ну так все же?
– Честно? – серо-зеленые морские глаза были бездонны и честны, как линия горизонта перед неминуемой бурей.
– Да.
– А я и сам не знаю.
Тиана от неожиданности рассмеялась. Чуть громче, чем они разговаривали до того. Сонная Эмери подняла голову с колен, уткнувшись в которые сидела уже долго, и растерянно уставилась на подругу. Потом перевела взгляд на брата.
– А вы что? Вы давно знакомы, да? – спросила.
Реймарэ покачал головой и присоединился к Тианиному веселью. И почти сразу донеслись от лестницы звонкие голоса. Нира впорхнула в гостиную и замерла на пороге.
– А почему вы в темноте сидите? – спросила удивленно. – Спите что ли? И где Каомо?
Флейтист как раз действительно спал, нахально завладев кушеткой в кабинете и парой особо мягких пледов. И он, и Маруш были в этом доме частыми гостями со своими устоявшимися привычками. Никто не удивлялся, никто не мешал.
Нира метнулась по комнате, будто сразу заполнив все пространство алым шелком, ароматом дорогих духов и звоном браслетов. Передвинула кресла, достала из шкафчика и гордо выставила на стол бутылку вина, мимоходом отщипнула виноградинку с грозди из лежавших на большом серебряном блюде.
– Эмери, поставь, пожалуйста, бокалы для всех, – промурлыкала едва слышно. – Нет ничего лучше, чем золотое рудзейское ранним солнечным утром.
И величественным жестом раздвинула шторы. А потом запела. Чистый голос рассек тишину, будто удар адарской сабли. Свет щедро лился на стройную фигурку в алом, заставлял вспыхивать яростным золотом и волосы и светлую кожу Ниры, как никогда походившей на древнее божество. А ведь она пела не для людей, к которым не соизволила даже обернуться. Небу и ветру, солнцу и наступающему дню была обращена ее душа в эти мгновения. Быть может, оттого и выходило у нее так искренне и сильно всегда.
Тиана не заметила, как заслушавшись, вцепилась в плечо Реймара, комкая бархат камзола. Маг и подавно не обратил на нее никакого внимания. Он глаз не сводил с поющей. И, когда она все-таки повернулась, медленно, будто с трудом просыпаясь, Реймар подался вперед, явно собираясь вскочить, но не удержал равновесия. Тиана подхватила его уже привычным движением. Так и замерли в обнимку, стоя на коленях перед камином.
– Тааак, – протянула из-за спины Маруш, – они тут без нас явно не скучали. Нира, ты уверена, что в этом доме осталось вино? По-моему, его приговорили без нас.
Нира с ласковой улыбкой подала Реймару руку.
– Вина в этом доме хватит еще не на один год, – сказала, помогая магу подняться и дойти до ближайшего кресла.
Тиана демонстративно осталась сидеть на ковре, только передвинулась ближе к стене, чтобы было к чему прислониться. Эмери в комнате уже не было. Наверняка застыдилась своего внешнего вида. Это для дивной Ниры все вокруг всегда свои, всех надо любить и никто не подумает плохого. У обычных людей все совсем не так. Вон Финеллита уже поджимает губы, как они у нее в этой вечной гримасе не застыли еще. Хотя для Ниры или Маро у нее находились и другие выражения лица. Но, казалось, что только для них.
