Книга Возвращение алтаря Святовита, страница 52. Автор книги Алексей Борисов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Возвращение алтаря Святовита»

Cтраница 52

– С тобой? – спросил кузнец.

Я кивнул головой.

– Сержант государственной безопасности Пургас Елизавета Дмитриевна, – представилась моя спутница.

– И документы имеешь? – пошурудив в углях, спросил кузнец.

– Есть и документы. А зачем они вам?

– Да так. Мало ли. Не было б документов, значит сковать чего надо, а раз есть – поговорить. Вот и весь интерес. Люди меня Лоло зовут.

Пока шла пикировка с документами и цыганской логикой, я достал из вещмешка бумажный пакет и положил его на свободную полку:

– Изюм, сахар. Праздник скоро, седьмое ноября. Детей савияко угостишь. Я во дворе постою.

Лиза беседовала с кузнецом минут двадцать. Запротоколировала рассказ о коммерческих успехах Натана Соломоновича, после чего дождалась оттиска измазанного в саже большого пальца руки на листе бумаги и вышла ко мне.

– Он передал печатную машинку какой-то Рузе Тумашевич, так как она сильно в ней нуждалась. Ничего не понимаю, интеллигент, коммунист с дореволюционным стажем бежит как последний трус, а безграмотный цыган, я вообще думала, что они только петь и воровать умеют, рискует своим сыном, отправляя его за семьдесят вёрст от дома.

– Просто один из них – настоящий советский человек, – ответил я и вспомнил ненастоящих, тех, что были в Беловежской пуще.

За это время кто-то предупредил Савелия Силантьевича, что к кузнецу пришли два человека с оружием, и он со своей «дружиной» не замедлил появиться. Окружив кузню, Савелий послал младшего из братьев Илью на разведку, а сам с Семёном и Прокопом устроились в лесу, взяв на прицел вход со двора. Узнав меня, Илья поправил винтовку, опустив дуло к земле и махнул рукой остальным.

– Знакомьтесь, Лиза. Это командир партизанского отряда номер один Хиславичского района Савелий Силантьевич с группой товарищей. Повязка для конспирации.

Лиза представилась по всей форме, пожав руку товарищам в добротных овчинных тулупах, подпоясанных офицерскими ремнями с кобурами, серыми, как и у неё, валенками с галошами и странными белыми повязками на рукавах с надписью по-немецки «Heimwehr» (самозащита). Остановив свой взгляд на Савелии, она вздрогнула. Он был выше среднего роста и, видимо, чуть старше средних лет, во всяком случае, стариком назвать его было нельзя даже на первый, весьма мимолётный взгляд. Хотя и седина и глубокие морщины на лбу, и усталые глаза выдавали огромный жизненный опыт, но было в нём что-то молодецкое, задорное, искра была. Он без видимого интереса измерил её взглядом с ног до головы и, пройдя мимо, подмигнул мне, мол, поговорить надо. Лиза снова почувствовала себя не в своей тарелке.

Савелий Силантьевич хотел обсудить важное и серьёзное дело. Семьи погибших ребят жили где-то под Тамбовом, и понятно, просто так туда письма не отправишь, хоть и надо, но не это главное. Не так давно выкупленные за часы и самогонку пленные просили у Силантьевича, что если вдруг их убьют, то пусть советские власти не узнают, что они были в плену. В лагере им зачитывали какой-то документ, согласно которому, семьи сдавшихся в плен будут лишены всех прав. И Савелий склонен этому документу верить, так как такой приказ обязательно должен был появиться, иначе нельзя, слишком уж много угодило в плен. Вот и хотел узнать у меня, можно ли подсобить людям. А тут так некстати «гость» из НКВД, что она здесь забыла? Только начал объяснять, что Лизин интерес к Прилепово вызван исключительно Натаном Соломоновичем, как наш разговор прервал выскочивший из кузницы кот, несший в зубах крупный осколок рафинада. Сахар, судя по размерам, был из моего пакета, и так как за котом не последовало погони, то, скорее всего, это было вознаграждение за службу, а не воровство. Внимание всех на секунду переключилось на зверя, и мы не сразу сообразили, откуда по нам стали стрелять. Винтовочные залпы и треск охотничьих ружей одновременно доносились со всех сторон: из леса, со стороны дороги на Сычёвку, и как мне показалось, даже с левого берега ручья. Всё это сопровождалось криками «Ура!», «Бей предателей!» Мы залегли, стараясь ползком добраться до какого-нибудь укрытия. У кузни то и забора толком не было, так, палисадник из жердей. Лиза лежала рядом со мной и безумными глазами смотрела на дорогу, держа перед носом револьвер, клацая зубами от страха. Раздалось ещё несколько выстрелов, и наконец-то со стороны коровника застрочил пулемёт. Щедрыми очередями, не жалея патронов, «дегтярь» поливал участок леса, срубая еловые лапы на высоте трёх-четырёх метров. Явно поверх атакующих, как бы предупреждая, не суйтесь. В ответ кто-то выстрелил из пистолета, и тогда к пулемёту присоединился автомат, подавляя возможное сопротивление. Винтовочная пальба стихла так же внезапно, как и началась, словно по команде.

– Савелий, смотри за лесом, я к ручью. Оттуда из ружья палили. Посмотрю, кто это так, средь бела дня оборзел.

Ползти по снегу было неудобно, но к угольной куче вела протоптанная дорожка, и по ней, разломав палисадник, я выкатился к замёрзшему ручью. Перекат до кустарника, и ползком к берёзкам. Их посадил цыган лет десять назад, то ли в память о ком-то, то ли по кузнечной традиции, так сказать, компенсация лесу за берёзовый уголь. Теперь можно и приподняться, отсюда начинается молодой лесок, закрывающий меня своими пушистыми лапами. Вперёд, ещё чуть-чуть и я должен зайти к нападавшим с тыла. Чуть-чуть растянулось на пять минут, наконец, послышалась лошадиное фырканье, и мне стали видны нарушители спокойствия. Сани-розвальни стояли в довольно укромном месте, загороженные полукругом молодого ельника. Лошадь, экипированная хомутом, седлом и остальной сбруей, была распряжена, точнее, выведена из оглобель и привязана к скалке. На санях, прямо из сена, которое так аппетитно жевала лошадка, на самом виду торчала чья-то нога, замотанная окровавленными бинтами. Рядышком стояла девица лет шестнадцати и пацан, не намного её старше, сжимавший в руках охотничье ружьё.

– Дети, без лишних движений, ружьё на снег и повернитесь, – тихо сказал я.

Мальчишка развернулся и, закрыв глаза, нажал на курки. Щёлк, щёлк. Стоящая с ним девица отчего-то присела и запищала пронзительно-противным голосом. Пацан ещё раз судорожно взвёл курки – и те же щелчки. Мне даже стало его немного жалко. Мало того, что при попытке выстрелить он зажмуривался, и я успевал сместиться в сторону, так он ещё и не перезарядил ружьё. Смеяться над этим не стоило, может, у «горе-партизана» первый в жизни бой и от волнения совершает одну и ту же ошибку, но и продолжать сей спектакль уже нельзя. Подскочив к парню, я перехватил оружие за ствол, рванул вверх и просто подсёк ему ногу, завалив на визжащую девицу. В этот момент к саням выскочил ещё один «юноша бледный со взором горящим» и, замахнувшись прикладом винтовки, попытался сбить меня с ног. Резко присев под пролетающим над моей головой прикладом, я выбросил ногу вперёд, ударяя его по голени и помогая левой рукой, продолжил его путь вперёд. Приклад распорол воздух, а юноша, перелетев через меня, охладил лицо, как торпеда, оставляя за собой в снегу след, остановившись как раз перед санками. Жевавшая сено лошадь тряхнула головой, видимо, осуждая действия своих хозяев, и фыркнула. Заломив руку горе-партизану, я прокричал ему в ухо:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация