Эта мысль отрезвила, и я, отбросив пустые надежды, ещё энергичнее заработала челюстями. Мне нужно набираться сил. Чтобы противостоять этому мужчине и не поддаваться свойственным женщинам слабостям.
За всю свою жизнь я ещё ни разу не влюблялась. Только читала о любви в книгах и украдкой мечтала о ней. Но встреча с правителем Лундсфальда доказала, что в жизни всё совсем не так, как бывает в романах. Что мужские желания грубее и куда более приземлённые, чем там пишут. Что они вовсе не заключаются в том, чтобы с благоговением целовать женскую ручку да вести в танце.
Интересно, а Эрланд вообще танцевать умеет?
Да и разве пример Ильмы меня ничему не научил? Она ведь действительно провела ночь с мужчиной, не будучи его женой. Этого её поступка я до сих пор понять не могла – неужели простое любопытство может толкнуть на столь опрометчивый шаг? Такой позор… Ей ещё повезло, что в случившемся впоследствии обвинили меня…
Я встряхнулась, напоминая себе о том, что в настоящее время старшую дочь князя Ив-Лин никак нельзя назвать везучей. Неизвестно, жива ли она вообще. Может, кто-нибудь помог ей скрыться от её сопровождающих, чтобы избежать пожизненного заключения в монастыре?.. Но кто? Не отец ведь… и не княгиня Мильдана, хотя кто знает. Она ведь очень любила свою единственную дочь. Могла и придумать что-нибудь, чтобы ей помочь.
Однако едва ли я когда-нибудь узнаю, как всё было на самом деле.
* * *
Вечер клонился к ночи. Колдун редко покидал своё подземелье, но на этот раз Эрланд вызвал его к себе. Тот осмотрел раны правителя и удовлетворённо хмыкнул.
– А она неплохо их обработала и перевязала!
– Считаешь, её способности к врачеванию имеют отношение к её дару?
– Может быть. Думаю, когда княжна училась лечить, это, безусловно, сыграло свою роль, но пока дар не раскрыт, он не работает в полную силу. Учитывая, что девушка и сама пока о нём даже не догадывается.
– Да, уверен, что она ни о чём не знает, – заметил Эрланд задумчиво. – А скажи-ка… Почему меня так сильно тянет к ней?
– Тут всё просто, повелитель. Ваше тело знает, что в этой девушке ваше исцеление. Потому вас к ней и влечёт.
– Так дело только в этом?
– Разумеется! Неужели… что-то в вашем отношении к княжне столь разительно отличается от простого, только лишь более сильного, чем обычно, вожделения мужчины к женщине? Какие-то чувства?
– Нет! – мотнул головой правитель Лундсфальда, отгоняя смутные мысли, похожие на тени кружащихся вокруг огня белёсых мотыльков. – О чём ты говоришь? Какие ещё чувства я могу испытывать к ней, помимо желания взять её в постель и наконец-то достигнуть своей цели?
– Теперь она близка, повелитель, очень близка! Но только сначала вам нужно залечить ваши раны! И… вы ведь позволите мне увидеться с ней?
– Если это пойдёт на пользу делу, почему нет? Ты можешь её навестить. Только помалкивай о том, для чего она мне нужна!
Этим первым вечером Эрланд не пошёл к Аньяри. Он и так знал, что устроилась княжна со всем удобством. И распорядился также, чтобы за пределы женских покоев её не выпускали.
А ночью она приснилась ему. В этом сне – прорисованном до мельчайших деталей, удивительно ярком и жарком, как огонь – его добыча принадлежала ему по-настоящему, отдаваясь силе его желания. Её тело изгибалось под ним, глаза были блаженно прикрыты, с губ срывались громкие стоны удовольствия. Так же, как тогда в шатре, правитель касался её бархатной кожи, втягивал в рот твёрдые розовые соски, сжимал упругие ягодицы. Но сейчас ему было позволено гораздо больше.
Ему было позволено всё.
И он, раздвинув нежные бёдра Аньяри, снова и снова погружался в неё. Властно, алчно, неутомимо. Слыша её полные страсти крики и наслаждаясь всем происходящим.
Когда проснулся, член казался каменным от неудовлетворённого желания. Подобные жаркие сновидения не случались с ним с ранней юности, когда Эрланд ещё только становился из мальчишки мужчиной и начинал заглядываться на женщин. А вот теперь снова, да ещё так, что всё тело ноет от напряжения, а пока давать себе волю нельзя.
Что эта девчонка с ним сделала?!
Глава 34
Первая ночь в замке повелителя Лундсфальда прошла достаточно мирно. По правде говоря, поначалу мне было страшно. Особенно после того, как Бритта ушла и я осталась совсем одна в женских покоях. Напоследок служанка наказала мне никуда отсюда не выходить. Под предлогом того, что, пока я не пообвыклась здесь, могу запросто заблудиться.
– Да и едва ли повелитель вам позволит повсюду тут расхаживать, – добавила она без обиняков. – А вы ж ему кто будете, госпожа хорошая? Неужто невеста?
– Спроси об этом у него! – так же прямо ответила я, начиная злиться. Да, Бритта помогла мне и была настроена в целом доброжелательно. Но всё-таки это не значит, что я должна обсуждать с ней такие вещи.
Да и что сказать? Сама до сих пор толком так и не узнала, что Эрланду от меня нужно. Если только постель, зачем оказывать мне такие почести и селить меня там, где когда-то жила его мать, супруга прежнего правителя Лундсфальда?
Я не понимала его, а ещё больше не понимала себя. В чувствах творился полный раздрай. Лучше бы я продолжала и дальше ненавидеть этого мужчину, чем вот так…
Может, он попросту устал от продажных девок и решил обзавестись высокородной любовницей, к которой до него никто не прикасался? Со мной ведь можно не только развлекаться на ложе. Ещё я гожусь на то, чтобы поговорить, да и правилам светского этикета обучена, так что в обществе со мной появиться не стыдно. И лечить умею – на случай, если пригодятся мои способности. Сплошная польза.
Но что со мной будет, когда он женится? Комнаты эти придётся уступить супруге Эрланда, очевидно. А дальше что?..
Ох и дурные же мысли полезли в голову. Забравшись на постель, я закуталась в одеяло. Свечи не погасила – обычно не боялась темноты, но тут, в незнакомом месте, было жутковато оставаться один на один с негромкими шорохами, время от времени нарушающими тишину.
Лучше уж так, при свете.
А ещё я боялась, что правитель всё-таки придёт ко мне, несмотря на его раны. Явится, чтобы заявить на меня свои права, и никто не защитит меня от пугающей силы его страсти. Но он не пришёл.
Я сама не заметила, как заснула, а, когда открыла глаза, уже рассвело. Свечи догорели и погасли, как и камин. Стоило мне поставить босые ноги на пол, как их тут же пробрало холодом.
«Здесь нужно постелить ковры», – подумалось мне. Тут же вспомнились вчерашние слова Бритты о том, что без тёплой одежды в Лундсфальде не обойтись. Она действительно оказалась права.
Если я уже сейчас начинаю мёрзнуть, то что будет зимой?..
Память подкинула воспоминание о горячем теле Эрланда. Когда он прижимался ко мне в шатре, было жарко… Очень жарко.
