– Ты полна сюрпризов, Аньяри… – услышала я, и на мои губы сама собой наползла улыбка. Но погодите, повелитель! Вы ещё не видели моего танца.
Посмотрим, как вы после него заговорите…
Глава 46
Я толкнула Эрланда в грудь и дала ему понять, чтобы занял место зрителя и не мешал мне. А затем начала танцевать. Благо пространства в не заставленной мебелью комнате было вполне достаточно, и я не рисковала вероятностью обо что-нибудь споткнуться и потерять равновесие.
Музыки не было, поэтому я отбивала ритм деревянными браслетами. Их для меня отыскала Бритта. Сказала, что здешние ремесленники делают такие, но носят их обычно простые девушки, которые не могут позволить себе украшения из камней и металлов. Это было именно то, что мне нужно. Что же до драгоценностей, то самоцветов я навидалась в княжестве и никогда не испытывала особого интереса к тому, чтобы владеть ими и цеплять их на себя, даже когда никто меня не видит.
Мне не так часто приходилось практиковаться в танцах, но правитель Лундсфальда явно не был изощрённым ценителем в отличие от моего отца и его приближённых, на чьих праздниках гостей развлекали танцовщицы и музыканты из числа рабов. Всё время, пока я скользила по комнате, кружилась, изгибалась перед ним, взгляд мужчины не отрывался от меня, жадно следуя за каждым моим движением. Я чувствовала его на себе, и кровь приливала к телу не столько от разгорячившего меня танца, сколько от того, как смотрел на меня Эрланд.
Прежняя я наверняка смутилась бы от этого неприкрытого мужского желания, что отражалось в его глазах, но я уже не была той Яри, что жила во дворце князя, не желая видеть плохое в мире и собственной жизни, прячась от этого за страницами книг, в которых всё было красиво, правильно, чисто… и лживо. Благородные герои, прекрасные дамы, сладкие речи, поцелуи рук, свадьбы, на которых заканчивались все прочитанные мною романы. Всё это было лишь выдумкой.
Теперь я узнала настоящую жизнь. Жизнь, в которой есть грязь, зачастую прикрытая вычурной позолотой. Рабство, обман, похоть. Отцы, которые отдают родных дочерей ради своей выгоды. Сёстры, которые не испытывают ни малейшего угрызения совести, подставляя под удар тех, с кем связаны кровными узами. Чёрное колдовство, которое может принимать любые формы, чтобы навредить, повинуясь чьей-то злокозненной воле.
Сейчас, когда мне было известно всё это, я уже не боялась. Не боялась правителя и его интереса ко мне. Что мне ещё терять? Я уже отдала ему свою невинность, уже стала его. Но стал ли он моим?..
В завершение танца я опустилась на колени перед креслом, на котором сидел Эрланд, и юбка легла вокруг моих ног, как лепестки распустившегося цветка. Сделав глубокий вдох и набравшись смелости на дальнейшее действие, я медленно провела ладонью по смуглой колючей щеке и придвинулась так близко, что наши губы почти соприкоснулись. В эти мгновения мы не были ни врагами, ни господином и его наложницей, ни теми, кого соединил договор, по которому я живу в замке правителя Лундсфальда, а он берёт под своё покровительство Ив-Лин. Мы стали просто мужчиной и женщиной. Теми, чьи тела и желания стремились друг к другу, и не имелось никаких поводов для того, чтобы остановиться, прекратить игру в шаге от поцелуя, разорвать касания рук.
– Я соскучился… – хрипло выдохнул Эрланд.
– Я тоже… – тихо отозвалась я и с изумлением поняла, что говорю правду. Всю дорогу из княжества правитель находился рядом, так что я начала привыкать к нему. В минуты, когда мне угрожала опасность, он всегда приходил на помощь. А здесь, в замке, мы отдалились друг от друга. И до, и после той первой ночи.
– Что на тебя нашло, Аньяри? Не скажу, что мне не понравилось, но… Я не узнаю тебя.
– Прежде вы искушали меня… – проговорила я, опуская глаза. – Всегда только вы… Мне захотелось проверить, сможем ли мы поменяться ролями.
– Вот оно как! Ты не перестаёшь меня удивлять, маленькая проказница, – хмыкнул он. – Но теперь… теперь моя очередь тебя соблазнять… Только не проси пощады! Сама меня раздразнила!
Я ничего не успела сказать, а сильные руки уже подхватили меня, отрывая от пола. В следующую минуту я оказалась на коленях у Эрланда. Его губы нашли мои, смяли в долгом ненасытном поцелуе, руки скользнули по спине, потянув за тонкие завязки, на которых держался верх танцевального костюма. Ещё не распустив их до конца, мужчина приник ртом к моей шее, к приподнятой лифом груди. С жаркой нетерпеливой алчностью, так, словно меня могли у него отобрать в этот самый момент.
Мне вспомнился рассказ Бритты. Когда я поподробнее расспросила её о проклятии, она, пунцовея, сказала, что у отца нынешнего правителя под конец жизни совсем ничего не получалось с женщинами. Что их приводили к нему ночь за ночью, однако всех он после бесплодных усилий отправлял прочь.
Неужели Эрланда ждёт то же самое?.. Не потому ли он так сильно хочет меня, так отчаянно спешит насладиться мною напоследок, до того, как лишится самой этой возможности? Точно ребёнок, дорвавшийся до сладостей и знающий, что больше его в кладовую, где они хранятся, не пустят.
Но это не объясняет того, что объектом столь сильного желания правителя Лундсфальда стала именно я… Не Ильма с её белокурыми локонами, пухлыми губами и женственными округлостями. Не какая-нибудь другая девушка, красивая, страстная и готовая подарить себя этому мужчине.
Эрланд, резко выдохнув, потянул вниз стягивающий грудь лиф, горячие губы накрыли затвердевший сосок, и мне стало не до размышлений. Я непременно подумаю об этом, разберусь во всём и узнаю правду о его проклятии, но после… Не сейчас.
Глава 47
Подхватив на руки, Эрланд перенёс меня на кровать. Ощутив спиной мягкость пахнущего горьковатой травой покрывала, я выдохнула и приподнялась, наблюдая за мужчиной, который склонялся надо мной. По коже пробежала дрожь предвкушения. Сейчас я уже меньше боялась грядущей боли и неизвестности. Ведь в прошлый раз правитель был достаточно нежен со мной, так что опасаться грубости и принуждения с его стороны мне тоже не приходилось.
Сегодня я пришла к нему сама. Я могла бы поспорить с ним о выставленном мне условии, отказаться от танца, не просить служанку сшить для меня этот развратный костюм. Но я сама выбрала дорогу, которая привела меня в эту спальню, в его постель…
Мужчина развязал и отбросил в сторону лиф, обнажив грудь. Дальше последовала очередь юбки, но её он снимать не спешил. Гладил мои ноги, скользил ладонями по ткани, забираясь под широкий подол. Недавняя жадность уступила место томительной неспешности, от которой со мной происходило что-то странное. Хотелось, чтобы он не сдерживал себя, чтобы снова стал напористым и нетерпеливым, как тогда, когда целовал меня в кресле.
Но Эрланд не торопился. К тому моменту, когда юбка оказалась бесстыдно задрана до пояса, а его пальцы добрались до внутренней стороны бёдер, я уже изнывала от желания почувствовать эти касания сильнее, глубже… А он будто нарочно меня изводил, не позволяя этому случиться.
