У меня даже челюсть отвисла. Что за идиотская логика?! Или это какое-то извращение модной идеологии «обиженности»? Когда требуется из кожи вон лезть, лишь бы кто-нибудь себя «некомфортно» не чувствовал?
– Так это я виновата, что ты здесь трахаешься с посторонними мужиками?! В нашей общей комнате!
– Ты сказала, тебя долго не будет, – пожала плечами Ванесса. – К тому же, это не посторонний. Это Дэниэль, аспирант, младший лектор по какой-то математической мути... Я его в деканате подцепила – мы вместе там в архиве подрабатываем.
А вот тут мне пришлось присесть на кровать – ноги внезапно ослабли.
– Аспирант? – голос резко охрип и пришлось слегка прокашляться.
– Ага. Только не говори никому, а то его уволят… – Ванесса потянулась за собственным телефоном и принялась набирать сообщение.
– Я-то не скажу… А ты не говорила ему, как меня зовут?
Ванесса нахмурилась.
– Нет вроде. А что?
– Да так… – смутившись, я встала и пошла к нашей маленькой, импровизированной кухоньке – у дальней стены тумба с установленными на ней чайником и подносом с множеством пакетиков и баночек. Открыла дверцы тумбы, достала чашку, включила кнопку чайника.
Лучше всего мне думалось, когда я что-то физически делала. А думать было, о чем.
Потому что если это гребаный аспирант захочет узнать, как зовут свидетельницу его запретного романа – а он вполне может захотеть это сделать – он узнает. Либо найдет как это сделать технически, либо сама Ванесса растреплет.
Ну, и узнает, пыталась успокоить себя я. И что дальше? Побежит к Мэйсону рассказывать? Он же вообще не в курсах, что между нами произошло. Даже если бы они с одной кафедры были – зачем ему про меня кому-то рассказывать? Наоборот, должен держать все в тайне, если не хочет лишиться места.
А вдруг случайно расскажет? Вдруг разговор зайдет – между делом? Мало ли…
Мне вдруг представилась фантастическая сцена – сидящий на огромном троне профессор Мэйсон по очереди вызывает к себе всех аспирантов и младших лекторов университета и приказывает им искать его сбежавшую наложницу.
– Землю ройте, но найдите мне эту мерзавку! – рычит он, сверкая гневными серыми глазами.
И аспиранты, его верные псы, рассыпавшись по всему универу и всем его бесчисленными комнатам и закоулкам, рыщут в поисках непослушной и неведомой «Снежаны», чтобы привести ее к своему господину…
Сама фыркнула от своей дурацкой фантазии.
И попыталась успокоить себя. Ерунда. Разговор может зайти только если профессор реально будет меня искать. И реально разговаривать обо мне с младшим составом. Что крайне нереалистично, учитывая, что нету у него такой власти.
Раздался вдруг звонок мобильника, и я обернулась, рассеянно глядя на соседку, все еще валяющуюся в постели.
– Привет, милый, – непринужденно поздоровалась она, и замолчала, внимательно слушая.
Я тоже молчала, помешивая только что заваренный чай в чашке. Лицо Ванессы вдруг вытянулось, сделалось плаксивым и жалобным.
– Как? Мы же только что… Дэниэээль… Что за… Да чего тут думать?! И ничего это не опасно… Все будет норма…
Не договорив, она отняла телефон от уха, и я увидела, как экран снова стал черным.
– Что случилось? – спросила я с опаской, не зная, чего еще от нее ожидать. Признаться, своим требованием начать откровенничать, потому что я, мол, подсмотрела ее «трах», Ванесса меня очень удивила.
– Он меня бросил, – глухим голосом, прижимая к груди простыню, произнесла соседка. – Трахнул и бросил, как будто я… я… СУКА!
Еле успев отскочить в сторону, я пропустила мимо брошенный в стенку дорогущий айфон.
– Ненавижу… как я их всех ненавижу… – зарывшись лицом в руки Ванесса зарыдала так же неистово, как до этого трахалась.
Опомнившись, я подскочила, села рядом. Не зная, как обнять ее, голую, неловко потрепала по плечу.
– Я остыть после него не успела, понимаешь? – ревела моя соседка себе в ладони. – Они всегда это делают… понимаешь?
– Что? – нет, я не понимала.
– Бросают! Один-два раза трахнут тебя и бросают! Мы им только для этого и нужны, понимаешь? И больше не для чего! Ыыыы… Чтоб он сдох, этот Дэниэль! Суки… все они суки…
Ну вот, с непонятной горечью подумала я. А ты говоришь – искать он тебя будет, лекторов вызывать... Трахнул и забыл – вот девиз всех современных мужчин, как мне только что наглядно доказали. Так что успокойся и живи себе, как раньше. И вспоминай ночами его горячее тело, и как он целовал и вылизывал тебе грудь… и стонал… и как жарко шептал у тебя над ухом – «тесная… какая же ты тесная…»
– И правда суки… – всхлипнула я, вытирая набежавшие слезы.
– У тебя тоже такое было? – Ванесса с надеждой подняла на меня зареванное лицо.
Я закивала.
– Еще как…
– Фак! Вот ведь уроды, да?
– Ага…
– Сууукиии… – вместе, почти в голос мы зарыдали – по-простому, по бабьи, с причитанием и подвываниями.
А потом Ванесса оделась, и мы пошли в магазин – купить чего-нибудь, что поднимет нам обеим настроение.
Глава 7
Несколько минут после того, как вышел из ванной, Рик пребывал в полнейшей растерянности. Ходил по комнатам, звал ее, уговаривал не дурить и не играть с ним в прятки. Думал даже поначалу, что это она ролевушку продолжает, по плану которой он теперь должен начать ее утешать и извиняться – что выльется в какое-нибудь страстное куни на кухонном островке.
А когда, наконец, осознал, что она реально ушла, и не то, что на ночь не останется, но слиняла аж на целых ДВА ЧАСА раньше обговоренного времени! – разозлился не по-детски.
Вспомнил все существующие в английском языке маты, залпом выпил полстакана коньяка… врезал даже в дверь кулаком, чуть не сломав себе костяшки.
И ведь оставил-то девчонку на каких-то пять минут, пока мылся и приводил себя в порядок!
Пел еще в ванной, кретин – что еще больше заглушило звуки ее ухода «по-английски».
И что обиднее всего – чувствовал, что она собирается слинять! Чувствовал тревогу, но предпочел проигнорировать, не желая признавать, что от него в принципе кто-то хочет слинять. Что кому-то его сексуальное мастерство могло не понравиться.
А ей явно что-то не понравилось, капризной дурочке, хоть он и заставил ее покричать от удовольствия.
С одной стороны, понятно, что. Наверняка, лишаться девственности не самое приятное занятие… но ведь он никого не заставлял! Знала, на что шла!
А может, не знала? Может, не ожидала, что он будет таким грубым?
Да и был ли он грубым? Черт возьми, да учитывая то, что он вообще не был в курсе ее маленькой проблемы – он был аккуратен как хирург! У этой принцессы уже через пять минут ничего не болело! И крови было самую малость! Только на резинке и осталось!
