Его красивые брови взметнулись.
– В Москве? Так ты – русская? А я-то думал, откуда такое имя красивое… Что ж проходи, налью тебе полрюмки коньяка, раз русская. Чтоб не тряслась… Водки нет, прости.
Он отодвинулся, отошел, и только тут я поняла, как сильно ослабели мои ноги. Пришлось на мгновение прислониться к стене – иначе упала бы.
Чуть придя в себя, я нахмурилась.
Коньяку? Он реально собирается плеснуть студентке коньяку? Нет, я, конечно, слышала о посиделках с вином и сыром, которые любят устраивать именитые профессора со своими любимчиками, но обычно на эти посиделки приглашаются все любимчики сразу, а никак не один. И уж тем более не одна.
Мне стало еще больше не по себе, и я решила, что полрюмки коньяка в такой ситуации точно не помешает.
– Садись, – размашистым жестом профессор пригласил меня занять низкое кожаное кресло – одно из тех, в которых удобно можно сидеть только откинувшись, но спинка у них настолько «лежачая», что откидываться просто неприлично. А потому я замерла на самом кончике этого неприличного кресла, сжав руками край, чтоб не сползти назад и вниз.
– Держи, – в руку мне сунули широкий бокал со щедро налитой янтарной жидкостью, терпко пахнущей алкоголем.
Я замялась, пытаясь вспомнить, говорят ли что-нибудь в англоязычном мире, когда выпивают. Или просто так пьют? А может, чокаются?
Пока мысли метались, Мэйсон со своим бокалом уселся в соседнее кресло, развалившись и вальяжно расставив ноги. Явно не думая ни о каких о приличиях.
– Cheers… – просто сказал, приподнимая бокал на уровень глаз. И добавил. – За твой успех... в студенческом ремесле.
Я выдохнула – не чокаются, значит.
– Спасибо… – пробормотала, прикладываясь к бокалу и отпивая совсем чуть-чуть. Думая о том, что тост прозвучало довольно странно. Кто так говорит – «студенческое ремесло»?
Хотя, может это идиома такая, расхожая в академических кругах? Есть же студенческие гильдии, дома, профсоюзы… значит и «ремесло» вполне может существовать, как термин.
Выпив, я почувствовала себя несколько бодрее и перестала падать в обморок. Заметив это, профессор довольно улыбнулся, еще вальяжнее развалился и поставил бокал на столик между нашими креслами.
– Что ж… раз ты в порядке… давай погоняем тебя по предмету. Ты, надеюсь, помнишь, по какой теме у тебя сегодня экзамен?
Как раз приложившись еще раз, я слегка подавилась.
Какой экзамен?! У нас разве запланирован был экзамен? В голове снова взвихрилась нестройная каша из мыслей. Может, секретарша не сообщила? И по какому предмету он собирается меня «гонять»? По неоплатонизму? По ренессансу? По западной философии? По истории?
ФАК!
Маскируя панику, я слишком усердно присосалась к бокалу, закашлялась и быстро отставила его в сторону – случайно касаясь руки Мэйсона, которой он как раз снова брал свой коньяк.
– Ой… Простите… Я… я… так неловко…
Неловко?! Черт, я не знала, куда себя деть от пронзившего меня шока и от электрического покалывания в пальцах – как раз в тех местах, где я провела костяшками по его запястью!
Словно погладила. Словно… специально это сделала!
Я помертвела. Не дай бог Мэйсон подумает, что я с ним заигрываю! Здесь с этим супер-строго! Вылечу в два счета!
Может, не заметит?
Я аккуратно подняла глаза и чуть не подпрыгнула – до того странно профессор смотрел на меня – весь как-то замерев, зажавшись и выпрямившись в своем неудобном кресле. Даже ноги сдвинул, будто боялся, что я схвачу его за одно место.
Точно заметил – скисла я. Думает теперь, что я приперлась сюда соблазнить его ради диссера или оценок…
Подтверждая мои опасения, Мэйсон резко вскочил на ноги. Я съежилась, глядя на свои колени, готовая выслушать отповедь о том, что вот у вас там может и принято ноги раздвигать, чтобы добиться расположения вышестоящих… но у нас-то тут приличная страна… у нас европейские ценности… свобода личности…
– Гуманизм! – рявкнул профессор до странности низким и хриплым голосом и просто на удивление в тему моим мыслям.
Я икнула от страха, поднимая глаза, готовые наполниться слезами – Мэйсон сидел уже за своим столом, чуть отъехав от него в сторону.
– Первая тема твоего экзамена, мисс Сне…джана. Встань, подойди к карте и покажи мне, в каких странах развилось первым течение гуманизма.
Уже не зная, чего мне ожидать, я перевела взгляд левее – между креслом и окном на стене висела под стеклом картина, изображающая средневековую карту Европы, какие можно легко купить в любом туристическом магазине.
Совершенно непонятно было, зачем показывать что-то на этой декоративной карте, когда можно просто сказать – перечислить страны поименно и даже с датами.
Но я не смела возражать. Главное, что профессор не сердится на меня, не подозревает в продажности и шлюшестве! Что ничего из того, что я себе только что навоображала, не произошло!
Господи, какая же я дура! Ну кто решает, что с ним заигрывают из-за случайного касания пальцем? Уж точно не светило от науки, обладающий интеллектом гораздо выше среднего!
Обнадеженная, я быстро поднялась, подошла к карте… краем глаза замечая, что Мэйсон поерзал в кресле, будто и здесь ему было неудобно…
– Именно… показать? – уточнила я, уже почти не дрожа голосом.
– Именно показать. Обведи рукой, – профессор снова поерзал и нетерпеливо отхлебнул из своего бокала.
Он, что, решил напиться? – с удивлением подумала, но конечно же, вслух ничего не сказала. Тем более, что мне это на руку – всем известно, что пьяный равно добрый.
Стараясь больше ни на что не отвлекаться, я кивнула и внимательно оглядела карту.
Гуманизм, говорите?
Вспомнить явки и пароли европейского гуманизма было не трудно – все же магистратура у меня с историческим уклоном, не только с философским. А вот показать, да еще рукой… Италия, к примеру, располагалась на этой карте очень низко.
Прям совсем низко. Так низко, что придется сесть на корточки, если я хочу ее обвести. Или… или нагнуться.
Глава 2
Качнувшись вперед, девочка оперлась о стену и грациозно наклонилась, второй рукой касаясь карты чуть повыше Сицилии.
Признаться, Рик в принципе не ожидал, что она будет знать, что такое «гуманизм», не говоря уже о том, что сможет показать, где он «зародился».
Если уж совсем по-честному, его совершенно не устраивало такое вот умничанье – по договору с агентством, нанятая для его игры проститутка должна была быть «в меру образованной». Примерно на уровне восьмого класса средней школы.
То есть должна быть в состоянии разобрать буквы в книге, которую он ее заставит читать, пока будет трахать, перегнув через столешницу своего огромного письменного стола.
