– Но почему она просто не могла забрать его себе?! И почему не передала Мартину? Он ведь старший сын?
Рик торжествующе улыбнулся.
– Земля привязана к титулу, а титул передается по мужской линии. К сожалению или к счастью, этот закон все еще в действии, если дело касается старых наследств. Тем более, в завещании прадеда, которое обнаружила в архивах мать, так и было сказано – передаю надел по мужской линии. Никаких женщин.
– А Мартин? Как ты мог обойти Мартина?
– Мартин… – усмехнулся Рик. – Мартин родился в Америке, и наследство, как оказалось, не может быть передано ему напрямую, раз обнаружился другой сын, родившийся как раз здесь, на австрийской земле.
– Обалдеть… – я все еще не могла поверить. – Надел, значит?
– Да. Grundstuk по-немецки. Или «феод» по-английски. Как тебе больше нравится.
Я не удержалась и прыснула.
– Так ты у нас феодал получается?
Рик подбоченился и подкрутил невидимые усы.
– А что, не похож? – и снова опустился передо мной на одно колено. – А так?
Я посерьезнела.
– Так похож. Прямо очень. И кольцо… соответствующее.
– Словно из подземелий, охраняемых живыми скелетами, правда?
– Или из сундука, зарытого пиратами…
Мы оба уставились в гипнотизирующе глубокую синеву огромного сапфира. А потом, также молча, Рик вытащил кольцо из его бархатной коробочки и взял мою руку.
– Станешь хозяйкой этой громадины?
С трудом удерживая его напряженный взгляд, я кивнула. Кольцо медленно скользнуло мне на палец – на этот раз правильный. Все еще не отпуская мою руку, Рик накрыл ее своей.
– Прости, если получилось слишком пафосно, но… я не знаю, как еще показать тебе… все, что я хочу показать.
Я замотала головой.
– Вообще не пафосно. Так не пафосно, что я сейчас расплачусь…
– От радости, надеюсь? – он улыбнулся. И боже мой, как он умел улыбаться! Словно солнце выходило, согревая меня своими золотистыми лучами…
Слезы выступили из глаз, как я ни старалась их сдержать.
– От счастья, – уже почти ничего не видя, я притянула его за ворот пиджака и крепко обняла, зарываясь носом ему в волосы. – Как полная дура…
– Полагаю, что это твое «да», – пробормотал он мне в шею, заглушенный одеждой.
Я издала звук, средний между смешком и всхлипом.
– Правильно полагаете, господин барон. И чтоб ты знал, я плачу не от того, что ты вдруг снова оказался богатеем…
– Еще и титулованным богатеем, заметь.
– Вот и не из-за этого тоже!
– А отчего же ты плачешь, глупенькая? – он отстранился и смотрел на меня, улыбаясь, снизу вверх.
– Не знаю… – всхлипнула я. – Просто всё… всё так нереально… И ты на коленях, как принц… И это кольцо… и замок в горах… Сон какой-то… А вдруг я проснусь сейчас и все это пропадет, Рик? И мы снова в Нью-Йорке, и я безработная домохозяйка? Ущипни меня.
Он ущипнул, и тут я разревелась уже окончательно. Реально, как дурочка. Как маленькая мечтательная дурочка, попавшая вдруг в такую сказку, о которой даже и мечтать не смела.
– Идем, найдем нашу спальню – она должна быть уже готова. – Рик поднялся и потянул меня за руку. – Ну, ну, не плачь… – видя, что я никак не успокоюсь обнял и подержал меня еще несколько секунд. – Ничего никуда не пропадет… Вон кольцо какое тяжелое – чувствуешь?
Вытирая глаза, я кивнула и слабо улыбнулась в ответ.
– Да, увесистое… А зачем в спальню?
Он хмыкнул и потянул меня с веранды обратно внутрь помещения.
– Ну, тебе же кажется, что это сон… Думаю, надо ущипнуть тебя сильнее, – он демонстративно щипнул меня за мягкое место, заставляя громко ойкнуть. – И не только ущипнуть…
Я подумала немного и решила, что немного физиологических ощущений мне не помешает. Если это сон – точно проснусь.
– Как предохраняться будем? – деловито поинтересовалась. Мы все еще не использовали презервативы, каждый раз придумывая что-нибудь новенькое.
– Не будем.
Я замерла, вытягивая его обратно на веранду.
– Рик… Ты… уверен?
– Абсолютно. Тем более, у нас с матерью был уговор – она мне замок, я ей – внуков.
– А как же…
– Уже безопасно. Я узнавал.
– А яхта?
– Успеем. До лета в море не ходят.
– Рик…
– Да, детка?
Запыхавшись от быстрой ходьбы и разговоров, я остановила его уже посреди коридора и прижала к стене, выложенной красивым, хоть и грубым камнем. Поцеловала с размаху – горячо, страстно, так будто хотела приз выиграть на самый лучший в мире поцелуй.
Уставилась в его расширенные, потемневшие зрачки и спросила, чуть задыхаясь:
– Я уже говорила сегодня, что люблю тебя?
– Кажется… утром. Но я готов выслушать твое признание еще раз.
Я снова улыбнулась и медленно, по слогам произнесла. По-русски.
– Я тебя. Люблю. Как тебе такое?
Я видела, как он сидит на сайтах по изучению русского языка и знала, что поймет. И он, конечно же, понял – тем более, что это практически единственная фраза по-русски, которую знает девяносто процентов американцев.
Он повторил мои слова – правильно, но со смешным акцентом. Примерно так же смешно, как он по первости произносил мое имя - Снеджана.
– Скажи что-нибудь еще, – попросил, посмаковав фразу на языке. – Что-нибудь важное.
Я задумалась.
– Важное? Сейчас… погоди…
Подумала еще немного.
Вспомнила его недосемью, вспомнила все, что довелось ему пережить с его отцом и матерью, гуляющими в открытую друг для друга… Всю эту грязь и ненависть… интриги, которых не должно быть в семье, пусть и распавшейся…
И сказала – по-русски, видя, как глаза его вспыхивают от каждого моего слова, загораются настоящим, неподдельным счастьем.
– Я никогда не брошу тебя, Рик. Обещаю. Я всегда буду… твоей.
Эпилог
– Пусть будут две… ну, пожалуйста… пусть две, а не одна…
Как следует помолившись в обитый деревом потолок ванной каюты, я вздохнула и взяла дрожащей рукой палочку теста. На этот раз обычного – с полосочками, а не плюсиками-минусами…
Молиться было о чем. Вот уже полгода прошло после свадьбы, а мы с Риком до сих пор не заделали ни одного спиногрыза. Не получалось. Уже и паниковать начали, забегали по врачам, прошли кучу проверок – благо Германия под боком с самым лучшим в мире здравоохранением… И ведь ничего не нашли! Никаких отклонений – ни у меня, ни у него. Все отлично, все получится – говорили самые лучшие в мире светлые головы, продолжайте «работать».
