— Успокойся, — замечает он мою реакцию, — мне она и не нужна была. Все, что мне надо было, — забрать документы из сейфа. И я почти сделал это. Если бы не появился ты. Опять ты. И все пошло наперекосяк. Ты опять сбил все мои планы.
— Ты поджег сауну? — спрашиваю прямо.
— Я.
— Неужели совсем не было жаль девчонку? Ты же дверь лопатой заблокировал. Тварь.
— Она приехала за документами. Просто оказалась не там, где надо, — хладнокровно размышляет он.
И я, все-таки, не сдерживаюсь и хватаю его за грудки. Приподнимаю. Он стонет. Отпускаю и швыряю его на кровать.
— Гнида, — вытираю руки о салфетку. Противно от одной мысли, что я касался его. — Какая же ты гнида, Стас.
Всего, что наговорил Стас, хватило бы на приличный срок. Но он его не получит.
Спустя день после нашего разговора позвонили из больницы, как я и просил, и сообщили, что ночью произошла интоксикация организма и пациент умер.
Я долго копался в себе, пытаясь понять, что же я почувствовал. Но так и не смог. Мне было уже все равно. Потому что все затмила другая проблема.
Эти дни я провел здесь. Я не мог опять отпустить Стаса. Я ждал, как решится вопрос.
Я тщетно набирал Милану. Она не брала трубку. Я узнал, что она ушла из дома и я уже жалел, что не запер ее. Как тогда.
Я звонил Владу, отцу Миланы, но он тоже не брал трубку. Но я знал, что она уехала к себе домой. И я старался не накручивать себя, но получалось с трудом.
Как только мне сообщили о смерти Стаса, я тут же сорвался в аэропорт. И только по прилету узнал, что еще день — и беды было бы не избежать.
91. Милана
Я решаю не скрывать от родителей, кто отец ребенка. Они должны знать.
Кто мне может помочь? Только они. Больше рассчитывать мне не на кого. Дамир? Нет. При воспоминании о нем у меня тут же всплывают в памяти картинки из видео. Мозг отказывается стереть их.
— Нет! Скажи, что это неправда! Милана! Признайся, что ты просто прикрываешь его именем настоящего отца ребенка! — голос отца звучит как набат и больно ударяет по моему сознанию.
— Это правда, папа, — тихо произношу я.
Мы в гостиной. Я стою у окна, опустив голову. Чувствую себя виноватой. Я предала родителей. Предала их, ответив Дамиру.
Папа возбужденно ходит из угла в угол. Мама тихонько сидит на диване. Не плачет, но того и гляди слезы потекут по щекам.
— Нет, ну это понятно, — взволнованно говорит отец как будто сам себе. — Все, что случилось тогда. Да. Вот результат.
— Это случилось не тогда, — произношу я, понимая, что не готова врать и прикрываться тем, что случилось, как сейчас кажется, очень давно.
Надо нести ответственность за свои поступки.
— О чем ты, Милана? — отец останавливается и удивленно смотрит на меня.
— У меня небольшой срок, — отвечаю все также тихо.
— Он опять сделал это? Мразь. Он сядет за это. Я гарантирую!
— Нет, папа, он не виноват.
— Что такое ты говоришь? Милана, ты не в себе! Он изнасиловал тебя! Теперь еще это отродье!
— Не говори так! — произношу уже громче. — Не надо!
— Ты же не хочешь сказать, что оставишь этого ребенка? Милана? — спрашивает отец.
Молчу. Конечно, я знаю ответ. Также как знаю, что он не понравится ни маме, ни папе.
— Нет, — отец мотает головой, — нет, Милана. Даже не думай. Это не человек. И то, что находится в тебе, не может быть человеком тоже. Не от такого отца.
— Нет! — кричу уже я. — Не говори так о моем ребенке! Он не виноват!
Ко мне подходит мама. Обнимает за плечи.
— Миланочка, не надо, успокойся, — говорит мягко она. — Ты сама все поймешь. Тебе надо успокоиться. Но ведь папа прав. Зачем тебе этот ребенок? К чему такой риск? Ты помнишь о своем здоровье? Помнишь, что говорили врачи?
Помню, мама, отлично помню. Такое забыть нельзя. Не дает ощущение неполноценности забыть это.
— Сама подумай, — продолжает мама. — Зачем он тебе? Этот ребенок? Был бы еще от любимого человека… А так. Он же зверь, насильник. Кто от него родится? Ты знаешь, мы поддержим тебя. Ты еще молода. У тебя еще будут дети. От нормального, достойного мужчины. Ну, не плачь, иди ко мне.
Она ведет меня к дивану и мы садимся вместе. Мама прижимает меня к себе.
— Он будет напоминать тебе о том кошмаре, что тебе пришлось пережить, — тихо говорит она. — Ты не сможешь полюбить его, Милана. Не сможешь. И этот ребенок будет несчастлив без любви матери.
Ее слова словно нож проникают в мое сердце. Но не могу ничего сказать в ответ. Она ведь права? Или нет? Видя мои сомнения, мама продолжает:
— Давай я поговорю еще с врачом. Разве этот ребенок стоит того, чтобы рисковать из-за него своим здоровьем? Нет, не стоит. У тебя еще есть время подумать. Раз срок небольшой. Но нельзя затягивать. Да, и что тут думать.
Подходит отец. Гладит меня по волосам.
— Мама все правильно говорит, Миланочка. Послушай нас. У нас больше опыта. Мы желаем тебе только добра.
На следующий день мама действительно созванивается с моим врачом. Я не слышу сам разговор. О его результатах мне рассказывает мама.
— Врач подтвердил мои слова, — говорит она, заходя ко мне в комнату. — Слишком высок риск. Твой организм не готов к такому испытанию. Надо решаться. Да, Милана?
Я не знаю, что ответить.
Весь вечер я чувствую немой укор родителей. Мы больше не поднимаем эту тему, но она негласно висит в воздухе. И я, наконец, решаюсь.
— Мама, позвони, врачу.
