– Ты же просил занять тебе денег на церемонию. Я занял и в залог отдал купленные кольца.
– ПЛОХАЯ ШУТКА, ВИЛЛИ!
– Ладно-ладно, не беспокойся.
Подходит самый тревожный и торжественный момент. Зачитывают:
– Юстас Герман и Юлия Альбертовна, объявляю вас… Объявляю вас…
– …мужем и женой…
– Самым ручным мужем и женой, которой придется все стерпеть! Воистину, это – любовь! Расписывайтесь, да, здесь. А мне корвалола принесите. Меня начальство убьет за этот сатанизм.
Мы расписались, Юля поцеловала меня в холку (от поцелуя в губы Тамара Валерьевна, начальник ЗАГСа, точно бы не успокоилась сегодня на корвалоле), все еще раз захлопали, и мы поехали к Кате.
В тот вечер я не пил и вел себя хорошо. Хотя бы раз в жизни можно вести себя как мужчина, а не как ребенок, пусть именно послушными детьми нас жены и любят.
А собаки – всегда как дети, и поэтому меня любят с двойной силой.
Вилли влюбился
Женщины – это не только страсть и головная боль, красивые коленки, ссоры и встречи. Женщины – это бомбы замедленного действия, и они ждут момента, чтобы взорваться от умиления при встрече с маленькими собачками. Или с большими мужчинами, которые внутри еще ранимей, чем маленькие собачки. Многие, конечно, вообще Маленьких Собачек не любят, но мне такие не попадались. Не знаю, хорошо это или плохо. Может, я бы стал скромнее.
Как-то сидел я с Анфисовой в кафе. Маленьких Собачек она очень любит. И меня в том числе. От ее бедер и бюста укачивало сильнее, чем от Катиных. Смотришь на нее – и внутри буря. И неважно, как смотреть: вживую или с экранов телевизора. Она в тысячный раз говорит:
– Ну, Юстас, ну позови меня на свидание. Ты же красивый. Я тоже красивая. Я же самая красивая и лучшая. Юстас, позови самую красивую и лучшую на свидание!
– В тебе можно утонуть, а я плавать не умею.
Она не обиделась. Совсем меня не поняла. Как обычно, в общем. Ее окучивал Вилли, он же телезвезда и не может оставить в стороне ни одну красивую даму, которая приходит ему на ток-шоу.
А раньше он крал у них сережки и кольца, по привычке, хотя денег у него хватало. Но привычка – вторая натура. Он хотя бы мыться стал регулярно, потому что духами его запах перебить невозможно.
Но тут случилось невообразимое. Вилли влюбился.
– Скажи, Юстас, это нормально? Я не хочу никого видеть и слышать, только ее. Она ростом, мне кажется, чуть выше, чем ты, и говорит низким таким красивым голосом. Чем-то похожа на Кейт, только без амбициозных замашек…
– А еще она очень богатая и у нее нету родственников.
– Нет, Юстас. Она гример. Стажерка. Плюс подрабатывает уборщицей на площадке.
– Главное – это чувство, а не социальный статус.
Косметика – страшная сила. «Космос» с греческого – это красота. Тональный крем – это совсем не космос.
– Юстас, она красивая даже без косметики. Что мне делать? Я чувствую, как на мою свободу наступают.
– Мне на хвост тоже постоянно наступают. Ничего, терплю, живу как-то.
– Но Юстас. Свобода – это не хвост.
– Но в моем случае без хвоста свобода совсем не та.
– А я не хочу быть чьим-то хвостиком, даже хвостиком у прекрасной дамы.
Я видел его девушку издалека. Милая, ничего не скажешь. Ногти ухожены. Улыбаться умеет. Собак… любит.
– ВИЛЛИ! ЭТО ЖЕ ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА! ДАВАЙ ЗАВЕДЕМ ТАКУЮ ЖЕ! МИЛЫЙ, ЗА СКОЛЬКО МОЖНО ТЕБЯ КУПИТЬ?
– Юстас, вопрос к тебе адресован.
– ЮСТАС? ФУ, КАКОЕ ИМЯ! ДАВАЙ НАЗОВЕМ ЕГО ЧАППИ! ИМЯ ЧАППИ ЕМУ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ПОДХОДИТ! ВИЛЛИ, ДАВАЙ ВОЗЬМЕМ ЕГО ПРЯМО СЕЙЧАС.
Черт возьми. Таких критических случаев я не встречал. Может, всего пару раз в жизни.
– Вилли, успокой свою даму, а то иначе мне придется наступить на хвост принципам и превратиться в зверя.
– Она любит, когда ее кусают. Это не поможет.
В общем, я бегал от ее умиления по всей телестудии. Мы даже немножко попали в кадр, когда снимали какую-то кулинарную передачу. Там учили готовить курицу, и я пробегал прямо под ногами у ведущего. Под ногами у ведущего пробегала и Вика, но в этот момент оператор вовремя поднял камеру.
У нее некрасивые коленки.
Слава богу, через неделю они расстались. Оказалось, что Вика любит все, что волосатое и умеет разговаривать. Мулаты были для нее промежуточным этапом, а дядя Армен или как там его купил ей говорящую собачку и времени Вике уделял больше, чем Вилли. У него было разбитое сердце. А у Армена была очень волосатая грудь.
– Позвони Анфисе. Поплаваешь с ней.
– Дурак ты, Юстас. Это же любовь. А разбитое сердце нельзя склеить.
– Сердце должно не клеиться, а биться. А женщины у нас никогда не переведутся, дружище.
В отличие от меня, Вилли любил другие изгибы. Шеи, талии, носа изгиб и профиль. Против нас сидела идеальный кандидат, и я указал на нее Вилли.
Мне удалось отвлечь его еще на неделю, и его новый роман стер боль разлуки.
Неисправимый бабник.
Я – звезда
Одним хмурым чистопрудным днем мне позвонил Павел Геннадьевич. Сказал, что у него есть для меня отличная идея. Настоящее суперпредложение. Слава, деньги и в будущем – блекджек с лучшими болонками Москвы.
Два наших предыдущих разговора о моем будущем успехе были бесплодными. Поэтому Павел Геннадьевич перешел к действиям:
– Юстас. Скажи мне, у тебя есть мечта? – Павел Геннадьевич – очень серьезный человек. Я не знаю о нем ничего, кроме того, что он сам мне говорил. А говорил он очень много, и, вспоминая Павла Геннадьевича, я вспоминаю его привычку «окать» и «хэкать», свойственную людям с юга, и дорогие костюмы.
И много, много денег, которые не портили его мировоззрения, потому что он старается хранить свои взгляды в морозилке.
– Ну да. Наверно есть. У каждого же есть мечта.
– Можешь ею не делиться. Мне, если честно, не интересно. Я сам знаю, о чем мечтает любая уважающая себя собака.
– Собаки не любят кости, между прочим. Их грызут со скуки. И к кошкам на самом деле мы ровно относимся. А если хотите подарить мне робота для автоматической стрижки – то у меня с этой работой неплохо справляется парикмахер.
– Нет, Юстас. Ты мыслишь мелко, – он глубоко затянулся и пустил кольцо дыма. – Посмотри на это.
И он дал мне фотографию. Там был изображен я в темном вельветовом костюме с капюшоном, в руках была вытянутая пачка собачьего корма, и я с еще более безумным взглядом, чем у голубоглазых детей с сока «Моя Семья», смотрел на воображаемого покупателя.
