Когда его просишь выключить, он делает вид, что не слышал. Но вернемся к моему медведю:
– Вероятно, вы боитесь мягких игрушек. Вы никогда не пытались разобрать свой страх?
– Никогда не пытался. Всегда страшно, когда что-то бездушное, пластмассовое и волосатое взирает на тебя с витрин и ухмыляется, и ты понимаешь, что это нечто может тебя задавить и что ЭТО покупают своим любимым женщинам.
– Мне кажется, вам надо подружиться со своим страхом. Купите себе плюшевую игрушку и научитесь не бояться ее. Прижмите ее к сердцу и примите ее без остатка.
– Ага, а потом пустите на нее мощную струю и сурово накажите!
Черт. Это нельзя было говорить вслух. Но мой врач этого не услышал, внимая Николаю Баскову.
Больше к Аркадию я не заходил. Он дал мне очень дельный совет. Я позвонил Юле и попросил ее купить мне огромного плюшевого верблюда. Ведь плюшевые верблюды не умеют плеваться.
И вот я дома. Решающая битва. Я подхожу к нему все ближе и ближе. Он смотрит на меня немигающим, циничным взглядом. Король этой комнаты. Он был огромным, сантиметров сорок в высоту, с двумя внушительными горбами.
Сегодня или никогда. Я прыгаю, вгрызаюсь ему в шею, и пух летит по всей комнате.
Он даже не моргнул. Его бездушные глаза не выражали никакого участия. Я думал, оставить на поле боя след, но желтый пух вызвал бы неодобрение Юли.
Когда я растерзал его, то вспомнил, как в детстве меня придавил огромный плюшевый медведь и как я не мог вырваться из-под его огромной туши. Была ночь, и только кран капал на кухне. Я думал, что это конец. Потом пришел папа и спас меня.
Теперь мне снятся только верблюды. Я на арене Колизея и выигрываю битву за свободу для целого поколения собак, которые не будут знать плюшевого рабства.
Ведь живой питомец всегда будет лучше игрушки.
Вилли
– Дамы и господа! Представляем вам не говорящего пса, но мужчину, который может имитировать голосом любую женщину! Встречаем – известный телеведущий Вилли!
Конечно же, он этого не умел. Он просто был хорошим пародистом. Сегодня в клубе Кейт много народу, и поэтому никто не помешает нам включить музыку из дискотеки 90-х. Большинству нынешних посетителей чуть за тридцать. Они пришли вспомнить молодость с «Руками Вверх» и карманами навыворот. У этих людей, несмотря на своеобразный характер, водились деньги.
Вышел Вилли, и началось. Он не спрашивал женщин, чтобы те подали голос. Вилли сам на кого угодно гавкнет. Медсестра, продавщица, мама, теща, домработница – все архетипы у Вилли звучали голосом пьяной орловской выпускницы техникума, у которой парня сегодня забрали в армию.
Я слушал и наслаждался. Все-таки хорошо, когда ты просто ведущий и над тобой смеются уже оттого, что ты собака. Не надо говорить глупостей. Они сами льются, как при первом свидании вслепую, где от вас ожидали увидеть настоящего мачо, а вы уже подготовились к разочарованию. Но на удивление она оказалась хорошенькой и с чувством юмора.
Но так же не бывает. Так же, как нигде в мире нету собак-ведущих, которых случайно бьет током от микрофона на сцене, и этому говорящему комку шерсти (мне) приходится вести весь вечер.
Вилли ушел со сцены. Заиграли «Белые розы». Кто-то в зале говорит, что сейчас уйдет, если это будет продолжаться. Фух, повезло, это был РЕМИКС на «Белые розы». Не так страшно.
– Юстас, вам не кажется, что господин Вилли смог бы спеть «Белые розы» так же, как в оригинале? – Максим приходит сюда только из уважения к Кейт. Опять пытается к ней вернуться. Осколки их отношений уже давно нуждаются в переплавке, а не склейке.
– Так же скрипуче? Для моих ушей в таком случае потребуется смазка.
Сегодня у нас особенные гости. Люди в костюмах в сетку решили проверить, не затеяли ли мы здесь шабаш ведьм, или гей-парад, или сектантскую сходку, будто если бы и правда решили все это затеять, это было бы противозаконно.
Вот двое сидят и даже покачиваются в такт Юре Шатунову. А потом встают, уводят какого-то мужчину, и я слышу обрывки:
– Да нет, это не я пустил крокодилов в Белый дом! Это был не я! Я вообще к зоопарку отношения не имею! Вы – звери!
Да, у этого парня проблемы. Проблемы бывают у всех, кто не умеет хорошенько врать, особенно перед незнакомыми, которые выглядят смешно и над которыми ни в коем случае нельзя смеяться.
А как не смеяться, если в абсурде мира не меньше, чем в мире – абсурда?
Бактерия
После таких снов просыпаешься в холодном поту:
– Клайд, мне кажется. Я сломала ногу.
– Но милая, ты же бактерия, у тебя нет ног.
– Клайд! Ты всегда не давал мне помечтать.
А черт его знает, может, бактерии правда умеют разговаривать? Это эволюция – от прямых ощущений начинать описывать эти ощущения, или как иначе жила бы литература, а кино бы продуцировало эмоции?
Этот сон про бактерий. Бактерии. Они не давали мне покоя. Я иду на встречу с Максимом. Сегодня на вечер у нас пиво.
– О, Максим. Штаны не жмут?
– Не жмут, спасибо. Они чуть шире, чем обычно.
– Понятно.
Я стоял перед ним голый, и это его совсем не смущало. Когда он попытался меня погладить, я отпрянул и дал ему знать, что это слишком большой интим для меня.
– Максим, как ты думаешь, а бактерии могут разговаривать?
– Ну, Вова и Зефирыч же умеют. А они у нас почти одноклеточные.
Да, пожалуй. Об этом я не подумал.
– Но у бактерий же нету ног?
– Есть жгутики. Они ими пытаются дотронуться до всего, до чего можно.
– То есть бактерии скорее женщины, чем мужчины? Трогают все, что лежит и не лежит на месте, а потом это все невозможно найти.
– Никогда с таким не сталкивался. А с чего ты вдруг спросил?
– Неважно.
Предвыборная кампания. Новый баннер с Вовой, где он обещает всем бесплатную горячую воду. То, что он в два раза поднимет тариф на холодную – нигде не сказано. Да и зачем. Ведь когда вы влюбляетесь, вы же не сразу знаете, что потом придется тратить на любовь деньги и время. Первоначальный посыл окупает остальные затраты, если это любовь.
Но политика – это не любовь. Это сборище бактерий, которые ломают ноги и требуют к ним за это внимания. НО У БАКТЕРИЙ НЕТ НОГ!
А у политиков нет совести. А если есть – то это уже человек, а не политик, а люди там долго не остаются.
Но я не ругаю их. У собаки тоже нет совести. Одни инстинкты и желание пометить все, что меня окружает.
Вот даже литературу пытаюсь пометить.
Мой личный учитель
Все пытаюсь привыкнуть к машине, которую мне сделал Механик. Она позволяет мне, собаке, нормально водить и даже видеть, что творится на дороге. Я перестал быть псом-камикадзе за рулем, который ищет свою судьбу на каждом фонарном столбе.
